Наталья Александрова - Трам-парам, шерше ля фам

Надежда отхлебнула чай и развернула конфету. Сегодня она потеряла много сил во время массажа и имеет полное право поддержать организм сладким.

На первый взгляд, что общего может быть у Светланы Павлюченко с жертвами маньяка? Она не слишком молода, и хоть по рассказам бывшего мужа выходило, что не чужда некоторого авантюризма, вряд ли она стала бы садиться в машину к незнакомому мужчине, да еще поздно вечером. Опять же муж не поднял тревогу: в отъезде, вернется, как только, так сразу. Сын ее видел живой-здоровой, правда, встревоженной и сильно расстроенной. Понятное дело, развод кого угодно доведет до нервного срыва, тем более такой, как у Светланы, долгий и муторный.

Настораживали, однако, два совпадения – часы и даты.

– Займемся часами, – сказала Надежда вслух и развернула еще одну конфету: нужно же стимулировать работу мозга.

Итак, украденные у Алисы Беркутовой часы каким-то образом попали к Светлане. Часы украла пустая и вороватая горничная Катька Михаленок. Полиция ее не нашла, несмотря на то что Катьку прислало кадровое агентство, стало быть, имелся ее адрес и все паспортные данные. И ведь у нее должны были быть рекомендации!

Хорошо, положим, полиция не очень-то искала пропавшую горничную. Проверили по месту прописки – нет, и ладно.

– Нужно идти в агентство по найму прислуги, – сказала Надежда появившемуся на кухне коту, – и там на месте выяснить, что за птица эта Катя Михаленок.

И развернула третью конфету. Всем известно, что шоколад снимает стресс, в нем много эндорфинов.

Кот посмотрел осуждающе, Надежда потянулась за следующей конфетой и увидела, что вазочка пуста. Усилием воли она убедила себя, что с стрессом покончено.

Капитан Поползнев спустился на первый этаж к экспертам.

Старший эксперт Мухоморов сидел, уставившись в микроскоп, и напевал популярную в годы его детства песенку:

Раз дощечка, два дощечка, будет лесенка, Раз словечко, два словечко, будет песенка…

– Раз словечко, два словечко, будет протокол вскрытия, – поправил его капитан. – Кстати, Мухоморов, как у вас с той женщиной, которую нашли в лесу возле шоссе? Есть какие-нибудь зацепки?

– Чего-чего, а зацепок, Степаныч, до черта. Ее тащили через кусты, на одежде и кожных покровах царапины от веток. Только тебе, Степаныч, от этих зацепок ни жарко, ни холодно.

– Кончай умничать, Мухоморов, – разозлился капитан. – Ты же понимаешь, что я интересуюсь насчет следов и улик.

– А вот если насчет следов и улик, так этого там не густо. Опытный человек действовал, следов почти не оставил.

– Почти? – Капитан ухватился за главное слово. – Значит, все же что-то есть?

– Только эта пуговица. – Мухоморов протянул прозрачный пакетик, в котором лежала большая серая пуговица. – То ли от халата, то ли от пальто. В складках одежды нашли. Даже не знаю, поможет она тебе или нет.

– Все лучше, чем ничего. – Поползнев насупился и спрятал пуговицу в карман.

Он вернулся в кабинет, положил пакет с пуговицей на стол и мрачно уставился на него.

Неожиданно резко зазвонил телефон.

– Быстро ко мне, Поползнев! – рявкнула трубка голосом начальника отделения полковника Западалова.

Капитан вздохнул, повесил трубку и поплелся к начальнику. Ясно, как тот станет его песочить, что до сих пор нет никаких подвижек в деле серийного убийцы.

Однако полковник об убийце даже не вспомнил. Он был красный, на щеках ходили тяжелые желваки.

– Поползнев! – прорычал он, когда капитан вошел в кабинет. – Ты что так долго шел?

Ответить Виктор Степанович не успел, но полковник, похоже, и не ждал ответ.

– Садоводство «Психическое» на твоем участке?

– Имеете в виду «Перешеек психиатрический»?

– Я имею то, что имею! – еще больше разозлился начальник. – А ты, Поползнев, не к словам придирайся, а по делу отвечай!

– На моем, – неохотно признал Виктор Степанович.

Из опыта общения с начальством он знал, что такой вопрос не предвещает ничего хорошего.

– А если на твоем, так отправляйся туда сию минуту! Какой-то урод, понимаешь, у тебя на свободе разгуливает и приличных людей пугает. Давай разберись. Урода изловить и немедленно доставить в отделение! – И полковник демонстративно уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен.

Виктор Степанович вздохнул, вышел из кабинета начальника и завернул к дежурной по отделению капитану Слезкиной, которая всегда была в курсе последних событий.

– Вера, – он заглянул в глаза дежурной, – из-за чего шеф так разошелся? Что там, в «Психиатрическом», стряслось? Насчет урода какого-то он говорил.