Ирина Волкова - Смертельный номер

Губы старшего Вальдеса беззвучно шевелились. Он молил о спасении покровительницу рыбаков святую Марию де Кармен.

Тучи, висевшие над Москвой последние две недели, ненадолго расступились. Солнечные лучи заиграли на стеклах многоэтажек, напомнив горожанам о том, что в столицу уже давно пришла весна. В тенистых закоулках дворов еще лежали серые ноздреватые лепешки не растаявшего снега, но почки, набухающие на деревьях и золотистые головки мать-и-мачехи, выглядывающие из влажной черной земли, наполняли сердца москвичей трепетным предчувствием приближающегося лета.

Черный "Роллс-ройс" с затемненными стеклами неторопливо катил по улице Герцена.

В просторном салоне, отделенном от кабины водителя толстым пуленепробиваемым стеклом, сидели трое: маленький рыхлый толстяк с цепким взглядом узких татарских глаз, высокий спортивный мужчина лет сорока и — напротив них — длинноногая крашенная блондинка с огромными как опахала накладными ресницами и не соответствующим раннему времени суток ярким вечерним макияжем.

Красота девушки была безупречно-стандартной. Она напоминала пластиковую Барби, внезапно ожившую и увеличившуюся в размерах. Рост красотки слегка не дотягивал до 190 см. Если бы она и сидящий напротив толстяк встали рядом, пуговично-круглый нос последнего оказался бы чуть выше ее солнечного сплетения.

Лет двадцать назад Зиновий Аристархович Ростовцев, в то время скромный научный сотрудник лаборатории по очистке сточных вод, еще испытывал комплексы по поводу полноты и маленького роста, но с тех пор, как его личное состояние перевалило за десять миллионов долларов, вопросы внешности перестали заботить новоиспеченного богача.

На момент, когда "Роллс-ройс" вез живописную троицу по освещенной солнцем весенней Москве, Зиновий Аристархович "стоил" гораздо дороже десяти миллионов. Сколько именно — точно не знал даже он сам, но журналисты утверждали, что от трех до пяти миллиардов симпатичных зелененьких баксов. Впрочем, журналисты всегда были склонны к преувеличениям.

Основываясь на собственном жизненном опыте, господин Ростовцев пришел к твердому убеждению, что все, за исключением разве что чуда, в этом мире можно было получить за деньги. Чудо в некоторых случаях тоже покупалось, но, увы, без стопроцентной гарантии.

Зиновий Аристархович любил покупать. Он приобретал заводы, нефтяные скважины, дорогие автомобили, красивых женщин, а иногда и слывших неподкупными мужчин. "Роллс-ройс" с шофером, сексапильная манекенщица со звучным именем Марианна и даже третий пассажир бронированного автомобиля принадлежали Зиновию Аристарховичу. Мысль об этом наполняла олигарха законной гордостью.

По-кошачьи прищурившись, Зиновий Аристархович скользнул взглядом по безупречному телу Марианны и усмехнулся. Несмотря на пятидесятилетний возраст и астрономические счета в швейцарских банках, в присутствии красивой женщины Ростовцев по какой-то необъяснимой причине чувствовал себя хулиганистым подростком, жаждущим пройтись колесом перед белобрысой школьницей с косичкой и снисходительно усмехнуться в ответ на вспыхнувшее в ее глазах изумленное восхищение. Это ощущение бодрило его, возвращало на миг давно утраченную молодость.

В действительности Зиновий Аристархович никогда не был хулиганом. В юности он был слишком толст и неловок, чтобы "крутить колесо" и слишком застенчив, чтобы дернуть за косичку понравившуюся ему девочку. Тогда это казалось ему трагедией. Сейчас Ростовцев вспоминал о своих подростковых терзаниях со снисходительно-насмешливой ностальгией. Все неудачи и разочарования осталось в далеком прошлом. Чтобы зажечь в женских глазах льстящий его самолюбию огонь, миллионеру не требуется красивая внешность. Семизначный счет в банке воздействует гораздо сильней, чем чеканный профиль или накачанные мышцы.

Узкая остроносая туфелька из крокодиловой кожи соскользнула с ноги Марианны. Обтянутая тонким черным капроном ступня вкрадчиво нырнула под брючину олигарха, лаская бледную волосатую лодыжку.

В паху Ростовцева сладко заныло, но выражение его лица не изменилось.

"Пусть киска помучается, — думал он. — Неуверенность в том, что завтра она не окажется на улице, еще больше разожжет ее пыл. Единожды ощутив вкус больших денег, его невозможно забыть. Это наркотик посильней героина."

Продолжая игнорировать авансы манекенщицы, олигарх вынул из бара бутылку коньяка "Курвуазье Экстра 7", наполнил на треть две стопочки и протянул одну из них своему соседу.