Юлия Чернова - Павильон Зеленого Солнца

Синь-эй все настойчивее тянула в сторону. Патриция оглянулась на привратника, тот слегка кивнул, но знаком велел выключить фонарик. Вероятно, после определенного часа огни во дворе храма гасили. Патриция надеялась, что на жилые и служебные постройки это правило не распространяется. Помедлила, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. В тишине слышалось журчание воды — источники с чистой водой для омовения рук были при каждом храме.

Наконец Патриция последовала за Синь-эй по выложенной каменными плитками дорожке, пересекавшей небольшой замкнутый двор. Не пройдя и десяти шагов, Синь-эй свернула с дорожки и остановилась перед темной громадой. Благоговейно вздохнула. Патриция вытянула руку и ощутила холод металла.

— Хотите послушать? — шепотом спросила Синь-эй.

Патриция только головой покачала.

Синь-эй не решалась приникнуть ухом, боязливо касалась колокола пальцем и сразу отдергивала. Наконец, решившись, прижалась щекой и ухом, тихонько ойкнула от холода. Патриция затаенно улыбнулась, намереваясь украдкой постучать по колоколу. Синь-эй, словно прочтя ее мысли, вскинула голову и потребовала:

— Отойдите. А то взрослые всегда…

— Что — всегда? — засмеялась Патриция.

— Шутят.

Патриция послушно отступила на несколько шагов. Синь-эй кружила возле колокола, прикладываясь то одним ухом, то другим. Явно позабыла свои страхи и расшалилась вовсю.

— Пойдем, нам пора, — позвала Патриция.

— Последний раз, — пообещала Синь-эй, склоняясь к колоколу.

Застыла на целую минуту и вдруг, взвизгнув, отскочила.

— Услышала? — с легкой улыбкой спросила Патриция.

— Звон. Тоненький-тоненький.

Патриция ничего не произнесла, и девочка горячо зашептала:

— Правда-правда. Почему вы не верите?

— Верю, — успокоила ее Патриция.

Синь-эй таким ответом не удовольствовалась и продолжала настаивать, что слышала слабый звон. Совершенно убедила в этом — если не Патрицию, то себя.

— Доброе предзнаменование, — заявила Патриция, беря девочку за руку и поворачиваясь к колоколу спиной. Предположила: — Раздайся гром или гул, это, наверное, пророчило бы волнение, беду…

— Да-да, я слышала звон, тонкий звон, — пропела совершенно успокоенная Синь-эй. — Звон, звон, звон…

Патриция неожиданно развернулась, побежала назад и, не раздумывая, прижалась ухом к колоколу. Затихла, стараясь не дышать. И совершенно отчетливо различила два гулких удара. Отпрянула. Остановилась, растерянная, не зная, что делать, что думать.

— Где вы? — звала Синь-зй.

— Здесь, — отвечала Патриция, подбегая к девочке. — Показалось — обронила платок, а он у меня в кармане.

Она запыхалась, словно заново поднялась в гору. Синь-эй, занятая собственными переживаниями, не обратила на это внимания.

Брат Синь-эй уже ждал у ворот. Девчушка кинулась вперед, намереваясь рассказать о колоколе. Брат предусмотрительно выставил вперед руки, поймал ее на бегу, строго сказал:

— Останься здесь.

Синь-эй поняла, что поведать о колоколе придется привратнику. А привратник понял, что выслушать рассказ придется ему. Вид у обоих был невеселый.

Эндо с Патрицией, следуя за провожатым, прошли во внутренний двор. Здесь брат Синь-эй зажег фонарь. На мгновение Патриции почудилось, что они находятся за пределами монастыря — так густо росли вокруг сосны. Меж сосен вилась узкая тропинка, выложенная плотно подогнанными камнями. Эндо посветил фонариком в стороны. За деревьями угадывался ряд построек.

Патриция брела по тропе, глядя себе под ноги, пытаясь понять, слышала она звук колокола или нет. И если слышала, то что он сулит? Какие тревоги и беды могут ожидать теперь, когда рядом Эндо? Или ее обманул шум крови в ушах? Или разыграл кто-то из монахов, случайно оказавшийся рядом — невидимый в темноте?

Сосны расступились. В центре крохотной поляны возвышался двухэтажный павильон. Тропа вела к нему, крупными петлями обегая валуны. Поднявшись на ступени, брат Синь-эй позвонил в маленький колокольчик. Пояснил:

— Библиотека здесь.

Перегородки раздвинулись, на веранду хлынул поток света и появился худой высокий человек. Молча поклонился. Патриция с Эндо ответили на поклон и обернулись, в один голос благодаря проводника.

— Синь-эй… — начала Патриция.

Монах понял с полуслова.

— Отведу домой.

Попрощался и ушел. Человек, встречавший гостей на пороге, снова поклонился и молча повел их на второй этаж.

Высокие ширмы разгораживали зал. За ширмами лежали циновки и стояли низенькие столики, возле которых надо было сидеть на коленях.