Галина Куликова - Фантом ручной сборки

Криогенные инженеры!

— А я! — горестно воскликнула Инга. — Я служила им «крышей»!

— Вот-вот, — поддакнул Григорьев. — Наивная и чистая, как цветок лотоса.

— И вовсе я не цветок, — обиделась она. — Может, и не сразу, но я догадалась, что меня используют.

— Это в тот день, когда я познакомил тебя со своей мамой? — уточнил Верлецкий.

Перевязанная голова Григорьева дернулась, и Надя поспешно взяла его за руку — поддержать.

— Точно, — кивнула Инга. — Помнишь, Марфа что-то начала говорить про смерть тетки Григорьева: Анфиса то, Анфиса се… И я внезапно вспомнила, как Андрей Васильевич принимал меня на работу. В самый ответственный момент появились его друзья и стали протестовать. Естественно, я попыталась подслушать, что они скажут ему после моего ухода. — Треопалов хмыкнул. — И тут они завели: твоя жена» Андрей, недавно погибла, поэтому ты в таком размягченном состоянии… Эта девица еще заставит тебя плакать…

— Как в воду глядели, — пробормотал Верлецкий.

— Ну и что? — спросил Хомутов. — Я не понял юмора.

— А то! Если они все друзья и беседуют друг с другом без свидетелей, почему не называют жену Треопалова по имени? Они должны были бы сказать: когда Аня погибла. Они ведь ее отлично знали! Значит, все это говорилось для меня! Устроили представление! Им хотелось меня разжалобить, чтобы я прониклась к Треопалоду симпатией, а потом он мог бы мной манипулировать.

— Ты тонкий психолог, — заметил Треопалов, продолжая есть. Перед ним теперь стояла тарелка с рыбой.

— Ну вот, Инга, все и разрешилось! — радостно воскликнула Таисия. — А ты переживала, что сошла с ума., — Если бы на тебя обрушилось столько всего! — обиделась та. — Ты бы тоже запереживала.

— Я тебе очень сочувствовала, честное слово.

Не успела Таисия договорить, как раздался звонок. Треопалов напрягся, а Верлецкий посмотрел на часы, хмыкнул и отправился открывать. Щелкнул замок, потом в прихожей немножко поговорили, и через минуту на пороге комнаты, приглаживая чуб, появился.., курносый тип с огромным ртом, от которого Инга бегала, словно от чумы. Тот самый, что целился в нее из двустволки через окно загородного дома.

— Мама! — прошептала она и расширила глаза.

— Здрасьте, — сказал курносый весьма вежливо. — Я в милиции был, сделал заявление. И вот — пришел все вам рассказать. Имеете право.

Он повернулся к Инге и добавил:

— Сначала я в вашу квартиру позвонил, потом вот к этому человеку, — он показал на Григорьева, — а потом уж сюда. Вы ведь то там, то тут — не разберешь. А вообще-то я за вами следил.

— Я знаю, — пролепетала она, не в силах поверить, что этот тип сию секунду не бросится на нее, чтобы прикончить. — Зачем?

— Потому что хотел поймать Артонкина.

— Ну и как, поймали? — поинтересовался Роберт.

— А то! Конечно, поймал. Меня, кстати, Константином зовут. А фамилия моя Дроздов. И дядя мой был Леонид Дроздов. Его Артонкин убил и в своей машине сжег, чтобы, значит, все думали, что это он сам умер.

— Зачем? — опять спросила Инга, продолжая глазеть на него, как на серийного убийцу.

— Нонна Аркадьевна со своим любовником задумали убить Глеба, — просто и доступно объяснил Дроздов. — А он на свой телефон поставил аппарат для прослушивания. Вот так и узнал. И решил: чем ждать, когда тебя кокнут, лучше самому исчезнуть. Пригласил моего дядьку к себе в Москву, сказал, что возьмет его в долю. Тот и поехал.

А на самом деле он его позвал, чтобы убить и тело выдать за свое.

— Откуда это известно? — поинтересовался Роберт.

— Так сам Артонкин рассказал. В милиции.

Инга ахнула:

— Глеб Сергеевич! Не может быть. Он такой… такой.., хороший!

— Вы так говорите, потому что он за вами ухлестывал, — презрительно сказал Дроздов. — А на самом деле он настоящая сволочь. Дядю моего сжег.

— А зубы? — спросила памятливая Таисия. — Там же зубы были артонкинские, а не дядины!

— А он, гад, дядю моего под своим именем отправил пломбы ставить. В хорошую клинику! Сказал ему, что у него там скидки. Пусть, мол, назовется Артонкиным Глебом Сергеевичем, платить придется меньше. А что стоило дяде голову задурить? Он ведь не московский… Мало ли какие у вас тут порядки.

— То есть он сжег вашего дядю, а сам скрылся? — уточнил Верлецкий. — Уехал в теплые края?

— Он не уехал. Жил тут по документам Дроздова, гад ползучий. Но смыться собирался, только Ингу Сергеевну хотел с собой взять.

— Меня?! — ахнула Инга.

И Григорьев эхом откликнулся: