Галина Куликова - Салон медвежьих услуг

Он жестом показал Никите, чтобы тот оставался на месте, и сел за руль своего автомобиля.

Еланский устроился рядом и сразу же начал пристегиваться ремнем.

— Скажите, Дима, зачем вы это сделали? — Олег кинул пробный шар.

Еланский, насупясь, глядел на свои сцепленные пальцы.

— Я ревновал, — наконец признался он.

Олег тронул машину с места и, развернувшись, вывел ее на шоссе.

— И именно из ревности вы сделали это с Анисимовым?

— Как вы догадались? Кажется, только сейчас я понял, что по-настоящему люблю Шурочку.

— Шурочку? В каком это смысле — Шурочку? — Олег с недоумением посмотрел на своего пассажира.

— Свою жену, — твердо сказал Еланский, оправившийся от первого испуга. — Поэтому мое, так сказать, мелкое хулиганство можно было бы и простить. Приняв во внимание сильные чувства. Не понимаю, зачем вы меня куда-то тащите?

— Мелкое хулиганство? — Олег затормозил и, приткнув машину к обочине, резко повернулся к Еланскому. — Мы вообще о чем с вами говорим? Об убийстве или нет?

— О каком убийстве? — опешил Еланский.

— Ты ведь только что убил Анисимова?

— Я?! Убил Анисимова?! Глупость какая-то!

— Тогда что ты с ним сотворил? — Олег внезапно перешел на «ты».

— Я.., это… — Дима кашлянул и, сделав в воздухе странный жест рукой, выдавил из себя:

— Сбрил ему усы.

— Господи Иисусе! Сбрил усы? Зачем?

— Чтобы не выпендривался.

— И ты не «голубой»?

— Да вы что?!

— Соседи видели, как позавчера вы в обнимку с фотографом ввалились к нему в студию.

— А.., это. Я рассказал Шурочке. Анисимова похитили и увезли загород…

— Я знаю эту историю.

— Его, вероятно, накачали наркотиками. Он до сих пор не может прийти в себя. Лежит, делает руками такие движения, как будто плывет. С рыбами разговаривает. Я просто нес его на себе Может, со стороны было похоже, что мы обнимаемся, но на самом деле… Ключ я у него из кармана вытащил, чтобы сегодня прийти проверить, не отбросил ли он копыта. Пришел, посмотрел, не удержался и… Сбрил его нахальные усы. Теперь он долго еще не повыпендривается.

Уж Шурочке-то на глаза точно показываться не посмеет. А я тем временем налажу с ней отношения.

Олег неприлично выругался. В ту же секунду заверещал телефон.

— От «Бихом-экспорта» отчалили две машины. Одна движется в нашем направлении, другая уже пересекла Садовое. Судя по всему, едет к студии Анисимова.

— Сколько человек в каждой? — спросил Олег, мгновенно забыв про Еланского.

— К «Триаде» подъезжает один. Зато на фотографа напустили целых две ряхи в тяжелом весе.

— Скажи Сане, чтобы не прозевал его, ради всего святого. Говорят, он все еще в отключке.

Через две минуты Олег снова подъехал к «Триаде».

— Садись в свой «Опель», — велел он Еланскому, — И дуй отсюда во все лопатки. Если попробуешь сунуться к Александре, тебя пристрелят.

Еланский, коротко кивнув, пулей вылетел из машины. Олег вышел следом, быстро пересек двор, снова присоединившись к напарнику.

— Он не убивал ни Карташову, ни Анисимова. И он не «голубой».

— Ты сам проверял?

Олег ухмыльнулся.

— Значит, твой первоначальный план остается в силе, — констатировал Никита. — Ты уверен, что этот тип не пальнет в Еланскую, как только та появится на ступеньках?

— Если я все правильно рассчитал, то не пальнет. Он вряд ли станет стрелять прямо здесь. Это слишком опасно. Скорее всего, поведет ее. Будет выжидать. Хотя…

— Скорее всего… Вряд ли… Тебе девку-то совсем, что ли, не жаль?

Олег скрючился, как будто разжевал какую-то горечь:

— Мы ее не потеряем.

Сердце у него тем не менее бухнуло. Он тотчас же представил, что вот сейчас откроется дверь, и Саша появится на пороге — ничего не подозревающая, беззащитная, с дерзким вызовом всему миру в светлых глазах… И тут прозвучит выстрел — выстрел, который он не смог предугадать. Саша упадет. И умрет.

Олега внезапно прошиб пот. В ту же секунду он понял, что мир, в котором он существовал до сих пор, каким-то непостижимым образом успел измениться до неузнаваемости. В этом мире появилось кое-что поважнее азарта и профессиональных амбиций.

— Он подъезжает, — сообщил Никита.

Олег колебался всего секунду, после чего твердо сказал:

— Надо все отменить.

Никита усмехнулся и насмешливо произнес:

— Чего, отпустим его?

— Я позвоню Ковшу, пусть они приедут и возьмут его.

— Так на чем они его возьмут, если до покушения ты дела доводить не хочешь?

— У него на руках должен быть горячий ствол, ты не забыл?