Галина Куликова: Синдром бодливой коровы

— И что мне полагалось по вашему сценарию?

— Ты должна была остаться одна и действовать по своему усмотрению. Конечно, мы тебя страховали.

— Но я об этом не знала.

— Но мы ведь страховали!

— Так вот почему ты стремился выкинуть меня из машины? Не потому, что ненавидел?

— Конечно, нет, — буркнул он. — Хорош бы я был, если бы открыто взял тебя под защиту. Ну, спрятал бы я тебя от «КЛС», и все дело затянулось бы еще неизвестно на какой срок. Ты же со своей непредсказуемостью играла в наши ворота, забивая гол за голом. Например, нашла видеокассету. Ты вышла на Медведовского, о котором мы ни сном ни духом. Кстати! — спохватился он. — Забыл тебе сказать: в офисном центре мои ребята тебя потеряли.

— Еще бы! — ехидно ответила Настя. — Они ведь мужчины, и ничто человеческое им не чуждо.

— Настя!

— Да?

— Может быть, мы закроем эту тему?

Он наклонил свою большую черную голову и стал разглядывать свои кроссовки.

— Почему это? — упрямо спросила она.

— Мне хочется поговорить с тобой о чем-нибудь другом.

— О чем-нибудь другом?

— О чем-нибудь принципиально другом.

— М-м… Но ты ведь еще не попросил у меня прощения.

— За что это?

— За то, что подсовывал мне мужчин, словно шоколадки ребенку.

— А ты не извинилась за то, что бросилась мне под колеса, — мгновенно парировал он.

Настя вскочила с дивана и стала наступать на него — босая, взволнованная и яростная.

— Почему ты не рассказал мне все еще тогда, когда мы у тебя дома смотрели видеокассету?

— А почему ты соврала доку, будто я тебя покусал?

— Ты относился ко мне хуже, чем к собаке!

— Я сварил для тебя курицу!

Настя некоторое время смотрела на него, раскрыв рот. Потом сказала:

— Да, это действительно серьезно.

— Я никогда еще ни для кого не готовил. Честное слово. И еще я очень боялся, что ты умрешь.

— Мне знакомо это чувство. Я вообще думала, что ты уже умер.

— Ну, в честь того, что я не умер, как ты думаешь, ты могла бы меня поцеловать?

— Поцелова-ать? — с притворным испугом протянула Настя. — Если это начало какой-то новой боевой операции, то я пас.

Самойлов подступил к ней ближе и признался:

— Это начало новой боевой операции. Только вести ее я собираюсь один.

— И в чем же цель операции? — пробормотала Настя, вдыхая его запах, потому что он уже ткнулся своим лбом в ее сливочный лоб.

— Цель — завоевание, — сообщил он и обозначил поцелуй первым тревожным прикосновением губ.

— И покорение? — подсказала Настя, взяв его за воротник рубашки двумя руками.

— Если только ты захочешь.

Самойлов наклонил голову и пошел в первое наступление.