Татьяна Луганцева - Шах белым конём от белой королевы

– Здравствуйте, – очень уважительно поздоровался он с Василисой, решив, что та – важная шишка, раз его привезли к ней. У раненой же просто язык к нёбу прилип.

«Преступник, убийца и похититель разгуливает на свободе без наручников!» – подумала она в полной растерянности.

– Герман Михайлович, – представился мужчина. – В простонародье просто Михалыч.

– Расскажи нам, Михалыч, вкратце, что уже рассказывал, – попросил приказным тоном следователь.

– Опять?

– Опять, опять.

– Так это... Ну, ладно... – начал мужчина. – У нас в поселке за два месяца убили двух девушек. Следствие головы сломало, но все же решили, что случаи связаны между собой. Обе девушки скрыли от родителей, что занимались в городе проституцией. То есть поехали в город поступать в институты, провалились, думали, что смогут устроиться как-то, домой возвращаться не хотелось, вот и устроились...

– Классическая схема, – кивнул Углов, а Василиса жадно вцепилась в стакан с компотом.

– Я не знаю никаких схем, я мужик простой, всю жизнь механизатором работал. Сначала на колхоз, затем на частного предпринимателя, Волохова Федю. Очень хороший мужик, скажу я вам! В перестройку поселок наш на спад пошел... в смысле, жизнь в нем бы остановилась. Мужики спиваться начали, детей рождаться меньше стало. Все тогда как-то потерялись, один Федор по-прежнему твердо стоял на ногах. И рискнул он открыть частное фермерское хозяйство. Обеспечил нас работой, спас от пьянства, дал заработать... да что там говорить – дал нам выжить.

– Ближе к делу, – напомнил следователь.

– Так вот, к делу... Дочь у него была Юля, добрая красивая девушка. Прямо как луч света...

– В темном царстве, – подсказал Углов.

– Да какое царство! Поселок наш – ничего особенного. Но девушка очень хорошая была...

– Она и стала проституткой? – Василиса замерла, ей не понравился глагол «была».

– Да что вы! – замахал руками Михалыч. – Она – ангел! Она, как ее отец... в общем, Юля тех непутевых девчонок и вытащила из города, вернула в семьи, к нормальной жизни...

– А потом обе девушки были убиты с интервалом в месяц? – спросил следователь.

– Именно так. Все в шоке были.

– И что говорили?

– Местная милиция бегала, конечно... Такая ужасная ситуация – два убийства за короткий срок. Приезжали следователи даже из Кисловодска – и ничего. В конце концов решили, что гибель девчонок связана с их жизнью в городе.

– Прошлое их не отпустило, – глубокомысленно заметил следователь.

– Что? – снова не понял Михалыч. – Не знаю, кто их не отпустил, их убили. Следствие пришло к выводу, что из местных никто такого сотворить не мог. Наши вроде обеих девах поняли, простили и обо всем забыли. Да они и сами с прошлым распрощались, одна даже замуж собралась. Решили, что кто-то приехал и убил девчонок...

– Ужас! – прониклась Василиса, все равно не понимая, для чего нужно, чтобы дядька все это ей рассказывал.

– Ну а теперь кульминация истории! – поторопил следователь Углов.

– Кульми... Чего? – совсем испугался Михалыч.

– Конец истории.

– А... Так концом страшное дело стало. Убили и Юлю. Зверски – около сорока ножевых ранений. Бедная Юленька, страшная смерть... Тут уж весь наш поселок с ума сошел. Сразу поняли, что кто-то отомстил Юленьке за девочек, что она увела их из проституции. Или кто отомстил таким образом ее отцу, ведь его некоторые недолюбливали. Мужик не пил, работал, все время ему надо было что-то делать, двигать свое хозяйство... Я вот тоже капитал сколотил, сауну построил... А кто пил и бездельничал, тому Федор не помогал. И на работу к себе таких не брал. Потому и решил кто-то его наказать. А самим дорогим в жизни Федора была его дочь, вот ее и убили... Жуткая история! Федор как-то сразу сник, словно сломался. Жалко и страшно было на мужика смотреть. Мы уж поддерживали его как могли, но он так и не восстановился. А других детей у Федора не было. Милиция опять ни в чем не помогла, и тогда Федор начал свое расследование. Забросил хозяйство и начал в город мотаться – все концы искал, где те девчонки убитые работали. Стал такой, знаете, не от мира сего... Оно и понятно: пережить такую трагедию и не видеть для себя больше смысла жизни... И вот однажды ночью я проснулся от того, что стучит кто-то мне в избу. Я, знаете, так испугался, что чуть не описался... Ой! Извините!

– Ничего, ничего, – успокоил его следователь.

Василиса просто-таки всей кожей чувствовала, как Кирилл все время буравит ее взглядом.

– Ночами-то у нас не колобродят, вот и я всполошился, – продолжил Михалыч. – Вышел, а там Федор, мой, можно сказать, друг и хозяин. Но он никогда не приходил ко мне вот так, ночью. Ну и видок у него был – глаза горят, волосы торчком...