Татьяна Луганцева - Как не попасть на крючок

Вернувшийся Максим Анатольевич застал Яну лежащей на диване в игривой позе.

— Это так необычно — провести ночь в больнице, с человеком, спасшим моего жениха! Если я вас отблагодарю, это же не будет считаться изменой? — захлопала она длинными ресницами.

Максим Анатольевич светился, как рождественская елка. Зазвенели стаканы, полилось спиртное…

— А закусить есть чего-нибудь? — спросила Цветкова.

— Столовая уже не работает, еды нет. Конфеты! — воскликнул Дмитрий Анатольевич. — У медсестер всегда есть конфеты.

— Так несите, мой рыцарь! — подбодрила его Яна.

Врач пулей слетал туда-обратно, и вот они уже сидели друг напротив друга, держа бокалы с шампанским. Сорокаградусное спиртное ждало своей очереди. Правда, шампанское было несколько мутноватым, но Максим Анатольевич этого не замечал, потому что во все глаза смотрел на Яну.

— Ты очень красивая! Такая яркая, неповторимая! Не смотри, что я всего лишь врач в провинциальной больнице, в скором времени я буду очень богатым человеком, — сообщил он.

— Для чего ты мне это говоришь? — хихикнула Яна.

— Красивые женщины всегда находятся рядом с богатыми мужчинами. Вот и мне выпадает такой шанс, — пояснил Максим Анатольевич.

— Я здесь с женихом, шалун! — напомнила ему Цветкова.

— Так не с мужем ведь… Чем же богатый мужчина с высшим медицинским образованием хуже?

— Я подумаю, — зарделась Яна, волнение которой выдал бы только полиграф.

Единственное, о чем она могла сейчас думать: правильно ли она рассчитала дозу снотворного? Флиртовать с докторишкой она уже не могла — ее тошнило от отвращения. В то же время Цветкова переживала, не переборщила ли и не нанесет ли вред организму местного эскулапа. Впрочем, изменить что-либо было уже поздно.

— Шампанское какое-то… отстойное, но я могу и другое купить, — сказал возбужденный Максим Анатольевич.

— Нет-нет! Кураж пройдет, — схватила его за рукав Яна. — Пьем до дна и целуемся!

Максим Анатольевич, ухватившись за слово «целуемся», выпил шампанское залпом и потянулся губами к губам Яны. Она остановила его пыл легким похлопыванием по щеке.

— Эй! Притормози коней! Где же прелюдия? Ну, так уж и быть, для начала — в щечку, — смягчилась Цветкова.

Максим Анатольевич смачно присосался к ее холодной щеке. Яна закатила глаза, думая: «Пусть хоть так. Главное — не в губы». Врач тем временем напористо пошел в атаку, и Яна с трудом от него оторвалась.

— Говоришь, не очень хорошее шампанское? Что-то я не распробовала. Нальешь еще?

— Конечно! — с придыханием ответил Максим Анатольевич, очень хорошо играющий роль пылкого любовника.

Он подал Яне бокал, а себе налил коньяк и залпом его выпил. Еще минут пять Яне пришлось отбиваться от его объятий и поцелуев, пока врач не сжал виски.

— Ой, подожди…

— Что? — спросила Цветкова.

— Что-то мутит, и плывет все. Нельзя было смешивать. Яна, я буквально на минутку, не уходи никуда. — Он проговорил еще что-то нечленораздельное и обмяк на диване, мирно похрапывая.

«Господи, заснул. Получилось». — Яна вскочила с дивана, почувствовав, что у нее дрожат колени, и выбежала из кабинета.

Мухой пролетев по этажам, она вошла в тридцать четвертую палату.

— Виталик! Слышишь меня? Виталик, вставай! — кинулась она к Лебедеву с перебинтованной головой.

Майор застонал и поморщился.

— Вставай, говорю! — тряхнула она его посильнее.

— Яна, ну что ты! Меня же только зашили. Прояви хоть каплю сочувствия!

Выглядел он бледным и очень уставшим.

— Виталий, мы немедленно должны отсюда уходить!

— Цветкова, ты сумасшедшая? Дай хоть дожить… то есть доспать спокойно! Неужели я о многом прошу?! О господи! — вдруг округлил глаза следователь и даже подпрыгнул на кровати.

— Что? Что такое? Не узнаешь меня? Так сильно головой приложился? Я — Яна Цветкова!

— У тебя засос на щеке! Когда же ты успела?! Значит, пока я тут оперируюсь, ты в тоске по своему Мартину и успела с кем-то изменить… нам обоим?! — В глазах Виталия Николаевича читались ужас и недоумение.

Яна схватилась за щеку.

— Где?

— Справа. Да какая разница?! Что ты меня дуришь? Еще скажи, что если не слева, где сердце находится, то это и не измена.

Яна вспыхнула.

— Знаешь что?! Это вы — мужики — просто виртуозы по части объяснений, почему пришел домой под утро весь в духах и помаде! В жизни ни бе ни ме ни кукареку, а перед женой со скалкой в руке каждый превращается в великого баснописца! Я тебе еще не жена, между нами ничего не было, и ты не имеешь права мне что-то выговаривать! Да если бы не бинты на твоей голове, я отходила бы тебя по щекам со всей дури! Наглец и подлец! Видите ли, я брежу Мартином… вижу его во сне и наяву… хочу быть только с ним!