Дарья Донцова - Дьявол носит лапти

Мы протянули друг другу руки.

– Ви! – раздался в тишине знакомый голос. – Эй, ты в порядке?

Борис уронил конверт, но я ухитрилась сунуть ему пакет. Ну, дело сделано! Вилка, ты герой!

– Что случилось? – закричал Константин, входя в чуланчик.

Я скривила губы.

– Борис Федорович! Весьма неразумно посвящать в дело своего шпиона. Или вы способны убивать исключительно в ночь с пятого на шестое сентября? И нападаете лишь на женщин, похожих на…

Договорить мне не удалось. Кучи хлама у стен хранилища разлетелись в разные стороны, показались мужские фигуры в камуфляже, с потолка заорал грубый голос:

– На пол. Всем твою… лежать!

Я рухнула на грязный пол и вжалась лицом в холодную керамическую плитку. Все. Меня поймали на месте передачи улики.

Через десять дней после той памятной ночи я сидела за длинным столом в компании мужчин, одетых в темные, совсем не летние костюмы. Передо мной колыхалась огромная толпа корреспондентов, безостановочно щелкавших фотоаппаратами.

– Господа, полагаю, хватит снимать, – сказал румяный толстяк, вставая. – Нас раздражают вспышки. Начнем пресс-конференцию. Я Фарафонов Влад Андреевич. Прежде чем вы начнете задавать вопросы, хочу ввести всех в курс дела. Благодаря дружной работе разных структур и частных лиц был пойман серийный убийца Борис Федорович Никитин.

По залу пробежал общий вздох. Я рассматривала орду журналистов, не вслушиваясь в отчет Влада. Отлично знаю историю про смерть матери Бориса, которую подстроили его отец и любовница. О том, что Федор Сочнев и Виктория Малышева безнаказанно удрали за рубеж. Об убийствах, которые совершал Боря. Кстати, когда депутата стали допрашивать, он не запирался, быстро и даже охотно рассказал обо всех совершенных преступлениях. Не скрыл правды и о том, где провел год после кончины матери. Борис очень тяжело переживал ее смерть, у него пропал сон, начались истерические припадки, пришлось обратиться к невропатологу Елене. Между врачом и пациентом вспыхнула любовь, Лена тайком пристроила жениха в хорошую клинику, где тот лечился двенадцать месяцев под чужим именем. Любовница понимала: лучше, если ничего не будет известно об обращении Сочнева к психиатру. В противном случае проблем не оберешься: откажут в выдаче водительских прав, не возьмут на престижную работу. Лена же посоветовала ему после свадьбы взять ее фамилию. Она думала, что таким образом Борис быстрее справится со стрессом. Фамилия Сочнев вызывала у него нервное подергивание. Но ни лечение у психиатра, ни изменение паспортных данных, ни внимание и забота жены не помогли. Борис Федорович начал убивать молодых женщин. В качестве трофеев он забирал их сумочки. Почему Никитин прихватывал ридикюли проституток, стриптизерш и массажисток? Сам он не смог ответить на этот вопрос, растерялся, услышав его от следователя, и выдавил:

– Ну… они мне были нужны. Каждый год четвертого сентября я понимал: маме на том свете нет покоя, я должен задушить ее убийцу. Пятого вечером брал серо-голубой шарфик, смотрел на сумки и собирался с силами. Совершив акт справедливого возмездия, успокаивался. Но через год четвертого сентября снова начинал нервничать. Обрести душевное равновесие я мог, только уничтожив убийцу мамы. Все мои жертвы были никчемными людишками, зря топчущими землю, маму лишила жизни одна из шлюх, я должен был отомстить всем. Я делал доброе дело.

Сейчас Борисом Федоровичем занимаются врачи, которым предстоит выяснить, вменяем ли он. Его жена Елена дергает за все нити, пытаясь добиться для супруга статуса душевнобольного, а значит, не подлежащего к отправке в обычные места заключения. Елена надеется, что муж останется в Москве в спецклинике и довольно скоро очутится на свободе. Но я рассчитываю, что психиатры примут во внимание, как находчиво Борис Федорович, когда запахло жареным, впутал в дело несчастного Ивана Радченко, как искусно депутат подставил его. Может, в ночь с пятого на шестое сентября Борис Федорович и делался психом, но в остальные дни года он, на мой взгляд, был нормален: строил карьеру, богател, получил значок депутата. Но, повторяю, я не специалист. Хотя знаю: многие серийные маньяки в быту – милейшие люди, добросовестные работники, хорошие родители, верные супруги. В подавляющем большинстве случаев, когда отца семейства, на счету которого десятки изнасилованных и убитых женщин, арестовывают, его жена рыдает в кабинете у следователя, повторяя:

– Вы взяли не того! Мой муж – хороший человек, он ходит за продуктами, моет посуду, по выходным занимается с ребенком.