Дмитрий Леонтьев - Следствие по-русски-2

— Думаешь, ей грозит опасность?

— Боюсь, что нет…

— Как это понимать? — удивился иерей.

— Зимин любит ее, а ты заинтересован в ее безопасности, выступая в этом деле фактически с ее стороны… Вы — заинтересованные лица. А мне до этой девчонки нет никакого дела. Меня интересует суть проблемы, раскрытие преступления.

— Ты… Ты подозреваешь ее? — нахмурился Разумовский.

— Нет, не подозреваю. Я уверен в ее причастности, — заявил я, игнорируя его возмущенный взгляд. — Я в этом убежден. Только тебе и Зимину я ничего доказывать не собираюсь. Это бесполезно.

— Потому, что это глупость, — замотал головой Разумовский. — Как ты можешь так говорить? У людей беда. Девушка пережила такой ужас… Ее верность заслуживает восхищения, а смелость и преданность достойны всяческой похвалы. Ее мать просила меня поговорить с ней, чтобы Оксана была более предусмотрительна, более рассудительна, но я не могу даже советовать что- то, что может опорочить их чувства друг к другу. Зимин действует совершенно правильно, уводя ее с «линии огня». Завтра, когда девушка будет в безопасности…

— Не будет она завтра в безопасности.

— Завтра тебе будет стыдно! — укорил меня иерей. — Завтра, когда самолет оторвется от земли, ты даже не сможешь смотреть мне в глаза от стыда. И не вздумай хоть намеком, хоть взглядом выставить свои грязные подозрения перед ними. Если ты это сделаешь… Я даже разговаривать с тобой не стану!

— Я близко к ним не подойду до самого отлета, — заверил я. — Более того, они даже видеть меня не будут… По крайней мере, я постараюсь, чтобы они меня не видели.

— Как же ты можешь?! — Разумовский был оскорблен до глубины души, словно я только что обвинил его самого. — Как тебе могла прийти в голову такая идея?! Думаешь, я не ломал голову над всеми этими событиями? Или я глупее тебя? А может быть, Зимин недостаточно затратил сил и средств на расследование? Она не может быть причастна к этой истории. Это все и без того принадлежит ей. Ты же прекрасно понимаешь, что стоит ей только попросить, и он отдаст ей все, что она захочет… Ты видел хоть одного человека, который воровал бы сам у себя?! При этом устраивал собственные похищения и покушения на самого себя? Не обижайся, Коля, но ты заигрался…

— Вот так же и Зимин роет себя яму, — сказал я. — Так же рассуждали и все эти «независимые» эксперты и сыщики. Все, чем владеет Зимин, действительно принадлежит и Оксане Омичевой… Но только до тех пор, пока они вместе. И принадлежит ли он сам ей, а она — ему?..

— Ты имеешь в виду наивный страх Зимина перед браком? Они поженятся, уверяю тебя. Вся эта история значительно повлияла на его мировоззрение, отделяя истинное от ложного. Он понимает, насколько дорога ему Оксана, и понимает, насколько беспочвенны его надуманные подозрения.

— А я бы назвал это интуицией, — пошел я на обострение конфликта, чувствуя, как начинают потрескивать волосы на моей голове от наполненного огнем праведного гнева взгляда Разумовского. — Он отличный бизнесмен, и интуиция у него развита превосходно… Просто сам себе он объясняет это иначе, в очередной раз предпочитая обвинять себя, а не ее или своих друзей. Как ты мог бы уже заметить, Зимин все усилия направляет не на поиски улик, а на поиски оправданий для своих близких. Он хочет это так видеть, и он это так видит. Даже работу службы безопасности и частных детективов по выявлению агентов внутри корпорации он ставит себе в вину. Ему проще терять деньги, чем проводить непредвзятый анализ. Единственное, что его к этому подталкивает, — страх за жизнь и здоровье его близких. До поры до времени их не трогали, извлекая деньги иными способами, но сейчас положение дел изменилось, а стало быть, все близится к развязке. Это можно понять, анализируя последние события.

Я не знаю, кто затеял эту игру, и не знаю, каким образом они столь легко осуществляют схему «перекачки» денег, я не знаю, как им удается так ловко избегать подозрений и каким образом они намереваются завершить эту полугодичную серию преступлений, но я надеюсь разобраться в этом до наступления кульминации… Хотя времени до этой поры осталось не так уж и много. Я убежден, что завтра Оксана никуда не полетит…

— Ты можешь объяснить, что подтолкнуло тебя к столь… столь некрасивым подозрениям?! — ярился Разумовский.

— Могу. Но не хочу, — нахально заявил я. — Ты сейчас кроме своего возмущения и видеть ничего не хочешь. А уж те тонкости, которые заинтересовали меня сейчас, покажутся тебе возмутительными и смехотворными. Я рассказал тебе о своих подозрениях только потому, что завтра, когда события ускорятся, у меня просто не будет времени спорить с тобой. А мне потребуется помощник…