Татьяна Луганцева - Зуб дареного коня

- Где сама Люда?

- Я не знаю… - прошептала Яна, ужасаясь тому, как ей самой в голову не приходил этот вопрос.

- Знаешь, что подумают следователи, а не я - друг твоего мужа?

- Что? - холодея, поинтересовалась Яна, на самом деле не желавшая ничего слушать.

- Что она тоже мертва. Что ты - маньячка, убила ее и прорвалась в морг, где затем устроила себе рождественские каникулы, развлекаясь с трупами. Тебя засекли за чем-то непристойным, и ты избавилась от случайных свидетелей - Георга и вашего студента.

- Я ее не убивала!

- Твои слова против фактов. Где она? Где человек, который сможет подтвердить твой бред и взять часть вины за халатность на себя?

Яна растерянно моргала голубыми глазами, а Евгений Павлович безжалостно продолжал:

- Раньше твое нелепое присутствие в морге покрывал Георг, теперь его убили, плюс еще одна смерть в вашем заведении - вашего студента. Сейчас сотрудники милиции перевернут там все вверх дном и выйдут на тебя… Как ты могла не посоветоваться с мужем?! Более благоразумного и трезвомыслящего человека я не встречал! Могла бы прийти и ко мне, но пораньше!

- Я боялась! - проблеяла Яна.

- Глупости! Ты думала, авось пронесет… вот вернется Людмила - и все наладится! ан нет, тут какой-то маньяк спутал все твои планы! Опять ты во что-то влезла!

- Я не нарочно, - захныкала Яна.

- Конечно, не нарочно, но почему-то все, что происходит плохого, происходит именно с тобой! И вообще, какой здравый человек поверит в этот преследующий тебя труп? Нелепость какая-то… Любое преступление, да еще, если верить тебе, так тщательно обыгранное, совершается с какой-то целью, мотивом. Здесь я не вижу ни того, ни другого.

- Короче, вы не верите мне!

- Я этого не говорил. Я как друг пытаюсь тебе помочь. И пока вижу только два выхода: либо тюрьма, либо психушка.

Яна икнула. Евгений Павлович прокашлялся.

- Ты пойми меня правильно. Сейчас лишь дело времени, когда тебя арестуют по подозрению в этих злодеяниях, и тогда помочь тебе будет очень трудно, даже такому в прошлом блестящему адвокату, как Ричард. Кстати, ты собираешься ему рассказать все то, о чем только что поведала мне?

- Он куда-то уехал, не оставив адреса, - прошептала не на шутку напуганная Яна.

- Плохо! Очень плохо! - продолжал «радовать» Яну следователь. - Я предлагаю единственный для тебя на данный момент выход. Я на время, по знакомству запрячу тебя в тихое, специализированное заведение. Вроде как ты не в себе, не можешь отвечать на вопросы следователей. Тебе даже и сочинять ничего не надо, расскажешь лечащему врачу то, что рассказала мне, и все, диагноз в кармане!

- Евгений Павлович! - в ужасе воскликнула Яна. - Вы серьезно хотите упрятать меня в сумасшедший дом?!

- Я уже объяснил, что это - временная мера. Спрячем тебя от возбуждения уголовного дела, выиграем время, возможно, найдут настоящих убийц, вернется твоя Людмила, в конце концов!

Высокая молодая женщина с карими глазами и каштановыми волосами с душевным трепетом вошла в закрытое специализированное медицинское учреждение для людей с психическими отклонениями. Это была самая близкая и самая преданная подруга Яны - Ася. Она шла, накинув поверх строгого делового костюма из тонкого дорогого сукна мятый медицинский халат, громко стуча каблуками-шпильками и прижимая к груди пакет с фруктами и соками. Только благодаря большой просьбе Евгения Павловича ее вообще пустили сюда.

Она толкнула дверь под номером двадцать четыре и замерла на пороге. Запах медикаментов, белые стены, скудная больничная обстановка производили на Асю гнетущее впечатление. В палате располагались белая раковина, пахнущая хлоркой, две железные, прикрученные к полу кровати и две простые тумбочки. На одной из кроватей сидела девочка лет пятнадцати и, напевая веселую мелодию, покрывала длинные ногти ярко-красным лаком. Она ритмично раскачивала голой худой ногой в мягкой, пушистой тапочке. Волосы на ее голове были заплетены во множество косичек. На вошедшую Асю она даже и не посмотрела. Ася перевела взгляд на другую кровать и столкнулась с пронзительно синими глазами подруги.

- Яна… - прошептала Ася, и по ее щекам полились слезы, - вот уж не думала, что увижу тебя когда-нибудь в таком плачевном состоянии и в таком заведении.

Яна села в кровати. Асю поразила ее бледность. Щеки подруги были одного цвета с белоснежной простыней. Светлые волосы Яны превратились в колтун. Ася с тревогой всматривалась в лицо подруги. Та усмехнулась.