Дарья Калинина - Гусары денег не берут

Подруги попытались скрыть охвативший их восторг. Вот так! Они попали в яблочко.

— Пешков был садист! Нет, физически он никого не истязал! Он пытал людей морально. Наслаждался своей властью над ними!

— Вы это точно знаете?

— Вы замужем? — проницательно посмотрела на Киру женщина. — Впрочем, зачем я спрашиваю. Если вы задаете такой вопрос, значит, точно не замужем.

— Почему?

— Как говорится, муж и жена — одна сатана. В том смысле, что жена просто не может не знать, что за человек достался ей в мужья. И я вам говорю, я была замужем за садистом. Глубоко и хорошо спрятанным и прикрытым всевозможными масками. Но это был садист! Знаете, как он называл своих пациентов?

— Как?

— Жалкие людишки! Вы скажете, в этом определении чувствуется уважение или хотя бы симпатия к людям, которые приходили к нему за помощью?

— Уважение — нет, но симпатия…

— Так вы бы слышали, каким тоном это говорилось! Симпатией там и не пахло! Презрение! Одно сплошное презрение. Ко всем! Постоянно! Всю жизнь!

И Елена Яковлевна зарыдала. Кира пыталась ее утешить. Но та продолжала тихо рыдать и твердить:

— Ко всему миру! Ко мне! Ко всем, кроме себя самого! Если бы вы знали, какая он был скотина!

Слезы текли из ее глаз ручьями, смывая косметику и оставляя разводы на салфетке, которой Елена Яковлевна утирала их.

— Вы его ненавидели? — тихо спросила у нее Кира. — Ведь верно?

— Да! Нет! То есть я сама не знаю, что это было! Он умел манипулировать людьми. Этого таланта у него нельзя было отнять. Он манипулировал своими друзьями, когда они у него еще были, своими пациентами и даже мной!

— А вами он как манипулировал?

Этот вопрос задала Леся, тоже прислушивающаяся к разговору.

— Он умел заставить меня делать такие вещи, которые сейчас я иначе, как собственной глупостью, объяснить не могу.

— Например?

— Вы читали его книги?

— Да. Замечательные книги, но…

— Это я их писала.

— Вы?! — ахнула пораженная Леся. — В самом деле вы?

— Да! Не верите?

Леся энергично помотала головой:

— Что вы! Вот вы сказали, и у меня прямо сразу все сложилось. Как два пазла.

— В самом деле?

— Да! Меня с самого начала, едва я познакомилась с вашим мужем, удивляло, как такой циничный и жесткий человек может писать такие тонкие и ироничные книги. Они были чем-то совершенно чужеродным его складу характера.

— Их писала я.

— Но зачем вы отдали авторство ему? Своему мужу?

— Он как-то незаметно убедил меня, что будет лучше, если имя известного психотерапевта в семье будет одно.

— Его имя?

— Ну да, его.

— И вам не показалось это несправедливым? Что особенного, если в семье будет два врача? Пишут же супружеские пары книги в соавторстве. И они идут у читателей на ура.

— Теперь я и сама думаю так же, — горько сказала Елена Яковлевна. — Но тогда… Тогда мой муж умудрился так основательно заговорить меня, что я стала петь под его дудку.

Подруги молчали. А ведь у Елены Яковлевны была не очень-то счастливая жизнь. Как знать, а вдруг она годами копила на мужа, присвоившего себе ее лавры (ведь именно книги Елены Яковлевны издавались огромными тиражами, и именно из-за ее книг у Пешкова подбиралась огромная армия пациентов), так вот, а вдруг обиды копились, копились, а потом их прорвало. Пришла в кабинет, сыпанула ему яду и разом избавилась как от соперника, так и от надоевшего мужа, изводившего ее своим цинизмом.

Елена Яковлевна тем временем хлопнула еще киселька пополам с ликером и приободрилась.

— Но это все в прошлом. А теперь… Я ведь тоже дипломированный специалист, — сказала она. — И умею разговаривать с людьми. Думаю, что у меня дела пойдут не хуже, чем у мужа. Конечно, часть пациентов вначале я потеряю. Но мои книги… Они же интересны людям? Ведь верно?

— Конечно! — горячо заверила ее Леся. — Я читала и не могла оторваться!

— Вот! — горько усмехнулась Елена Яковлевна. — А мой муж говорил, что их читают только благодаря его харизме. Если бы не его личное обаяние и умение влиять на умы, их бы вообще никто не покупал.

— Какая чушь! Я вашего мужа впервые увидела на сеансе! А книгами раньше прямо зачитывалась!

Елена Яковлевна совсем оживилась. Все же ей надо было время от времени давать себе разгрузку с бутылочкой вина и парой подружек. Просто другой человек явился! Глаза горят, румянец на щеках играет. Казалось, даже волосы приобрели несвойственную им раньше пышность и блеск.

— Да, я думаю, что все будет хорошо! — произнесла она. — Честно говоря, я временами даже испытываю нечто вроде благодарности к человеку, который убил моего мужа.