Дарья Калинина - Ноль в поисках палочки

— Какой ужас! — воскликнул ученый. — Но при чем тут я?

— И мы хотим найти тех людей, которые убили Снайпера.

— Но я-то чем могу вам помочь? — недоуменно развел руками профессор.

— Расскажите, может быть, Снайпер упоминал, для какой цели ему нужна взрывчатка, — сказал Борода. — И вообще, постарайтесь вспомнить все подробности вашего разговора. Чем, например, в первую очередь интересовался Снайпер, покупая у вас товар.

— Чем интересовался? — задумался профессор. — Ну, это было уже давно. Почти полгода назад. Но вам, молодые люди, повезло. Моя память обладает многими странными свойствами. Если бы я специализировался в области психологии, то мог бы провести над собой интересную работу, выявляя ее странности. Но судьба распорядилась мне стать химиком. Так вот что касается моей памяти, то я заметил, что иногда она отлично удерживает в себе события, произошедшие много месяцев или лет назад, но зато бывает, что я начисто не помню сегодняшнего утра. Работы это, конечно, не касается, — поспешно добавил он. — Тут моя память еще ни разу меня не подводила.

— Так, и что со Снайпером? — напомнил ему Борода.

— Ему нужна была взрывчатка, разумеется, безопасная для транспортировки и которую бы не учуяли специально обученные собаки и не смогли бы вычислить специалисты. Словом, я так понял, что он собирался провезти ее через таможню, — откровенно ответил ученый. — Или что-то в этом духе. Во всяком случае, ему необходимо было ее перевезти в другое место, причем сделать это он намеревался на самолете.

Борода с Ручкиным обрадованно переглянулись и выжидательно уставились на профессора, ожидая продолжения его рассказа. Но он вдруг заинтересовался какой-то жидкостью в колбе, в которой плавало нечто, напоминающее птичье перо. На взгляд следователя, в ней не было ничего примечательного, но профессор думал иначе. Он помчался к другому столу, схватил там какой-то порошок и высыпал одну крохотную мерную ложечку в жидкость с перышком. На первый взгляд ничего особенного не произошло, но, кажется, профессор был очень доволен результатом. Увлекшись работой, он совершенно забыл про своих гостей. Бороде пришлось изобразить приступ острого бронхита, чтобы профессор обратил на них внимание.

— Вы кто? — очень удивился он.

Ручкин испугался, что сейчас церемонию представления придется повторить сначала. Но ученый неожиданно произнес:

— Ах да, вспомнил. Так вы хотите знать, что за товар я продал Снайперу? Пойдемте. Это у меня лежит вот в этом углу, вот тут.

И он засеменил в угол лаборатории, где в пластиковом ящичке лежали аккуратные трубочки, завернутые в цветастые фантики, напоминающие детские конфетки.

— Такие маленькие? — не удержался от восклицания Ручкин.

— Хм, — нахмурился профессор. — Одной этой конфетки достаточно, чтобы поднять на воздух небольшую легковую машину. А десятка хватит, чтобы поднять на воздух целый жилой квартал.

— И сколько из них взял Снайпер? — спросил у профессора Ручкин.

— Он попросил парочку, — сказал профессор. — Но потом передумал и сказал, что пусть будет три. Для верности.

— А тут у вас что? — спросил Ручкин, указывая на соседний ящик, где лежали такие же «конфетки».

— Это так! Баловство, — хмыкнул профессор. — Внук попросил сделать.

— Внук? — ужаснулся следователь. — А сколько лет внуку?

— Будет десять, — с гордостью сказал профессор. — И это ему салют на день рождения.

— Что? — удивился Ручкин. — Салют? Какой салют?

— Ну да, петарды, — пояснил профессор. — Я не доверяю китайцам в этом вопросе. Очень уж большой поток. Трудно уследить за качеством продаваемых в магазине салютов. Поэтому сделал ко дню рождения Вовочки свой собственный салют. Уверяю вас, в небе все просто будет цвести разноцветными огнями.

— Салют, — пробормотал Ручкин. — Надо же. А вы не боитесь держать их рядом?

— Это абсолютно безопасно. Без детонатора, разумеется, — рассмеялся профессор, но неожиданно смех застрял в его горле, словно он им подавился.

Закудахтав, профессор кинулся к ящикам и, вытащив из каждого по одной конфете, судорожно развернул их и принялся изучать. Кажется, результат его совсем не порадовал. Лицо профессора побледнело, покрылось холодным потом, и он прошептал:

— Ах, паршивец! Ремня тебе хорошего, а не салюта!

— Вы это о ком? — изумился Ручкин.

— Мой внук! — простонал профессор, опускаясь на стул. — Малолетний хулиган. Он был у меня. Видимо, с намерением стащить несколько петард. И ведь стащил, паршивец! Да еще поменял местами ящики. О боже! А я-то еще не поверил своей жене, когда она рассказывала, что к нам прилетали инопланетяне и все небо окрасили в зеленый и красный цвета. Господи, какой же я дурак! Это же были мои петарды. Они же взрываются почти бесшумно.