Дарья Калинина - Пестрые человечки

— Спасите! — прохрипела женщина.

Виктор сделал движение, чтобы ударить ее, но Бритый внимательно следил за ним.

— Стоять! — рявкнул он. — А то яйца отстрелю.

Кажется, эта угроза всерьез напугала насильника. Во всяком случае, интерес к своей пленнице он начисто потерял, всецело сосредоточив внимание на угрозе пришельца.

— Пить! — произнесла тем временем женщина, умоляюще глядя на вошедших. — Дайте воды. Там!

Мариша опомнилась первой и проворно метнулась к ведру с водой, которое стояло неподалеку и в котором плавал ковшик. Однако дотянуться до ведра самостоятельно прикованная женщина никак не могла — наручники не позволяли. Представив себе, какая это была пытка лежать всего в нескольких сантиметрах от вожделенной влаги и не иметь возможности до нее дотянуться, Мариша поспешно зачерпнула воду ковшиком и поднесла к пересохшим губам женщины. Но тут рука у нее дрогнула, и часть воды пролилась на подбородок и шею женщины. На шее среди ссадин и царапин блеснула знакомая цепочка.

— Тетя Лиса! Лена! — изумленно выдохнула Мариша. — Боже мой! Это ты? Что он с тобой сделал?

Но пленница, не обращая внимания на Маришу, жадно слизывала капли воды, попавшие ей на губы. Видя, в каком состоянии находится несчастная, Мариша поспешно дала ей напиться.

— Много сразу не давай, — предупредила Инна. — Одного ковшика достаточно. Я где-то читала, что сразу много нельзя. Через минутку дашь ей напиться вволю.

Бритый тем временем что-то шепнул Ане с Юлей, и девушки проворно начали карабкаться наверх. Хмырь проводил их испуганным взглядом. Потом он перевел взгляд на Бритого, а точнее, на пистолет, который тот держал в руках.

— Что смотришь?! — ухмыльнулся Бритый. — Думаешь: застрелю тебя на месте, изуродую или, может, прощу? Учти, если дернешься, застрелю. А если будешь хорошо себя вести, у тебя есть надежда попасть за свои художества в психиатрическую клинику, где тебя подлечат, а там суд решит.

— Я здоров! — хмуро произнес Виктор. — Это все она виновата! Стерва! Знали бы вы, как она надо мной издевалась! Как только поняла, что я в нее влюбился, просто как с цепи сорвалась. Постоянно крутила передо мной своим голым задом, сиськами трясла, которые у нее из халатика вываливались, а даться мне никак не давалась. Я чуть с ума не сошел, пока не понял, что должен с ней сделать. А потом и сделал. И не жалею!

— Бритый, чего ты его слушаешь? Лучше возьми у него ключ от наручников, — возмутилась Мариша. — Нужно Лену освободить. У нее все кисти рук почти до мяса стерты.

— У меня нет ключа, — быстро отозвался Виктор. — Я его выкинул, чтобы не было искушения ее освободить. А что руки в ссадинах, так она сама виновата. Не нужно было дергаться. Лежала бы себе спокойно, ничего бы и не случилось.

— Но не собирался же ты ее держать тут всю жизнь, прикованной? — возмутилась Мариша.

Но выражение глаз Виктора заставило ее вздрогнуть и отступить от него.

— Я так решил, наслажусь ею, пока жива будет, — сказал Виктор. — А потом подожгу дом вместе с ней и с собой. Дом не застрахован, так что по пепелищу никто рыскать не станет. И кости наши не потревожит. Потом цветы вырастут, трава, вот и будет нам с Леной общая могилка. Если мы не смогли быть вместе при жизни, то хотя бы в смерти стали бы единым целым.

От этих слов своего мучителя Лену стала бить крупная дрожь. Кажется, меньше всего на свете она хотела бы стать единым целым с Виктором. И вообще женщина производила скверное впечатление. У нее явно был жар, что неудивительно, в подвале не топили, и тут было холодно, как в склепе. Так что за те дни, которые Лена провела тут, она должна была здорово простудиться. Сказывалось и перенесенное нервное напряжение, а также пытки, которым подвергал негодяй свою пленницу. Все тело у нее было испещрено синяками, ссадинами, ожогами и следами от ударов.

— Сама виновата, шлюха! — вопил тем временем Виктор. — Подстилка грязная! Я всех твоих любовников наперечет знал! Нечего было ко мне припираться и рассказывать, как и в каких позах они тебя трахают! Дрянь! Жаль, что я тебя сразу не убил, как твоего сопливого мальчишку-стриптизера! Дал бы кирпичом по башке, чтобы порядочных людей своим видом не искушала. Похотливая сука!

И не обращая внимания на пистолет в руках Бритого, Виктор бросился к кровати, на которой лежала Лена, и, отпихнув Маришу, попытался задушить беззащитную скованную женщину. Бритый в два прыжка нагнал его и врезал по затылку рукояткой своего «стечкина». Виктор моментально затих и мирно сполз на пол, застыв с каким-то удивленным и немного обиженным выражением лица. Лена истерично рыдала, трясясь на своей кровати.