Дарья Калинина - Рандеву с водяным

Подъезд дома тоже не радовал. Домофон не работал, а лестница была узкой и чудовищно грязной. По ней разве что крысы не бегали. Хотя, может быть, и бегали, просто мы их не увидели. Григорий Андреевич жил на четвертом этаже, всего в доме было пять этажей. Но лифта не было. А на дверях квартир буквально не оставалось ни одного целого места, так как они были сплошь испещрены замочными скважинами, поставленными старыми и новыми жильцами, должно быть, за все время существования этого дома.

— Ну и помойка, — вздрогнула я. — Зуб даю, тут сплошные коммуналки, которые не расселить и до конца следующего века, потому что в каждой комнате по девять или около того жильцов.

Наконец мы добрались до двери нужной квартиры. Она ничем не отличалась от всех прочих дверей этого подъезда. Впрочем, звонков на ней было всего три. Это как-то обнадеживало. Мы нажали звонок с надписью «Зверевы» — по квартире разлилась трель, и дверь нам открыла девочка лет шести.

— Это вы звонили папе по телефону? — спросила она, оглядев нас с ног до головы. — Только его еще нет. Не вернулся из магазина. Но мама дома. И бабушка тоже. Только бабушку лучше не трогать, она спит. И если ее разбудить, она будет швыряться своим ночным горшком.

— Мы не будем будить твою бабушку, детка, — тут же поспешно согласилась Мариша. — А как тебя зовут?

— Тая, — сказала девочка, попытавшись сделать реверанс.

Одета девочка была в домашний теплый халатик поверх брючек и теплой кофточки. Так что ее реверанс выглядел довольно забавно. Но не успели мы поговорить с милым ребенком, как из глубины квартиры послышался женский голос:

— Таисия, с кем ты там снова лясы точишь? Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не смела открывать дверь кому попало! Мало ли кто там припрется!

И в коридор выскочила женщина лет пятидесяти. Похоже, она только что вылезла из ванной. Волосы у нее были влажные и уложены на металлические бигуди, в которых еще моя мама во времена ее молодости щеголяла по дому. Капроновый стеганый халат был из тех же времен. Даже удивительно, как он у нее хорошо сохранился.

— Вы к кому? — рявкнула на нас женщина в бигуди.

— Мама, они пришли к папе! — объяснила за нас девочка. — Они уже звонили и сказали, что они к нему по делу.

— Тая, марш отсюда! — распорядилась мать. — Мала ты еще судить обо всем. Распустилась вконец!

Девочку брань матери не особо огорчила. Видно, она была существом уравновешенным.

— Ладно, чего встали? — сказала гостеприимная жена Григория Андреевича. — Проходите уж, раз пришли.

К счастью, у Мариши в сумке всегда имелись плоская бутылочка с коньяком, небольшая коробочка конфет и лимон. По цвету лица матери Таи было ясно, что от коньяка она не откажется. Так оно и оказалось. Увидев бутылочку, женщина мигом оттаяла и почувствовала к нам прилив теплых чувств. А когда выяснилось, что мы сами вообще пить не будем, она нас просто полюбила. И даже провела в невероятно захламленную комнату, усадила на продавленный диван и, плеснув коньяка в мутную рюмку, принялась изливать на нас свое наболевшее. Наболевшего у нее оказалось много.

— Вы не представляете, какая у меня жизнь, — жаловалась женщина, оказавшаяся женой нашего детектива — Любовь Сергеевной. Выпив еще пару рюмок, она продолжала: — Это сущий кошмар, а не жизнь. Я же, когда выходила замуж за этого неудачника — Таискиного отца, думала, что он выслужится, получит чин полковника или на худой конец подполковника и мы с ним хоть на пенсии заживем в достатке. Так нет же! Черт его дернул уйти из органов в эту частную контору. А там что? Ни уважения, ни пенсии, ни выслуги лет. А чтобы заработать деньги, нужно пахать от зари до поздней ночи. Я, бывает, его сутками не вижу. Где он? Что он? Может быть, он у любовницы, а только говорит, что на работе. А я тут сиди целыми днями да за его матерью параличной ухаживай. И хоть бы ее паралич полностью разбил! Так нет же. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не может, тушу такую ворочай, а язык у нее работает как у здоровой. Просто подойти страшно, такие кары она на нас накликает.

— И давно вы тут живете? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— Да уже лет сорок! — сказала Любовь Сергеевна. — Все обещали нашу коммуналку расселить, а жильцам отдельные квартиры выдать. Мы и на очереди стоим. Да только что толку? Мы в очереди на отдельную квартиру четвертые уже седьмой год. А очередь не двигается. Вот и живем тут. Кроме нас, еще две семьи небо коптят. В каждой по три детеныша. Что тут по вечерам творится, когда они все из школ и детских садиков возвращаются, подумать страшно. Сейчас-то они все на улицу высыпали. Погода хорошая, вот и гуляют. А зимой жуть! Грязь, гвалт, шум. На месте свекрови я бы померла поскорей, просто чтобы не слышать всего этого.