Дарья Калинина - Рандеву с водяным

— Не нужно было ему говорить про Михаила, — шептала мне на ухо Мариша.

— Было бы еще хуже, если бы он узнал об этом от ментов, — шептала я в ответ. — И догадался бы, что мы сами знали, а от него скрыли.

— Ну, нужно было сказать ему потом, — возражала Мариша, — когда мы бы уже очутились дома.

Впрочем, выйдя из самолета, Делон избавил нас от своего общества. Его встречала та самая девица, на квартире которой он оставил нас, пока сам оформлял наши визы в турецком посольстве. Сухо попрощавшись с нами, Делон сел в машину к девице, предоставив нам полную свободу действий.

— И черт с ним! — решительно сказала Мариша, когда Делон вместе со своей девицей скрылись из виду.

Мы немного побродили по аэропорту, выяснили, что на сегодня все билеты в Питер уже проданы, и поехали на Ленинградский вокзал. По дороге Мариша еще несколько раз сказала мне, что такой скотины, как Делон, ей раньше встречать не приходилось.

— Не мог попросить свою подружку подбросить нас до вокзала, — злилась Мариша. — Ведь наверняка знал, что билетов до Питера на самолет нам не удасться купить.

— Откуда он мог это знать? — спросила я у Мариши.

— Уж будь уверена, знал! — решительно отрезала моя подруга. — Точно тебе говорю, этот Делон совсем не так прост, как хочет казаться. Не верю я, что он помчался в Турцию только из-за того, что хотел разыскать дочерей Михаила или его самого, чтобы выяснить, кто мог убить Алену. Да плевать он хотел на эту Алену! У этого типа столько женщин, что одной больше или одной меньше, существенной роли уже не сыграет.

На вокзале нам еще пришлось выдержать небольшое сражение с другими желающими уехать сегодня вечером из Москвы в Питер. В результате мы купили билеты на фирменный поезд, побродили по Москве и наконец забились в свой спальный вагон и, не успев порадоваться окружающему нас комфорту, уснули.

Утром меня разбудил не стук колес, а Мариша, которая стояла надо мной и трясла за плечо.

— Вставай! Приехали! — говорила она. — Слышишь, приехали.

Умывание и прочие процедуры пришлось отложить на потом. Мы поспешно оделись и выбрались на перрон под привычный осенний дождик. Настроение у меня было мерзким. Я была ужасно зла на Делона, который обманул наши ожидания и так и не дал нам выкупаться в море. Тем обидней было понимать упущенную возможность, что на голову лил холодный дождь, а по улицам нашего дорогого города гулял пронзительный ветер.

Кроме того, мне страшно не хотелось возвращаться в свою квартиру, куда в любой момент мог пожаловать убийца Михаила или менты. Но делать было нечего, пришлось сесть в маршрутку и ехать домой. Хорошо еще, что Мариша согласилась поехать ко мне. Впрочем, вскоре я задумалась, а так ли уж это хорошо?

— Пока ты дрыхла, я подумала, что нам нужно покопаться в прошлом Михаила, — изрекла Мариша, когда водитель маршрутки собрал плату со всех пассажиров и «Газель» тронулась с места. — Теперь я почти уверена, что Михаил спрятал своих дочерей от того лысого худого незнакомца, который однажды преследовал их от университета.

— Почему ты так думаешь? — спросила я.

— А ты вспомни, что нам рассказывали подружки сестер и Катерина Николаевна, — сказала Мариша. — Поведение Михаила круто изменилось с того дня, когда он узнал, что этот незнакомец пытался проникнуть в их дом. После этого Михаил начал довозить своих дочерей до университета и забирать их обратно вечером на машине.

Я кивнула.

— Мы с тобой исходили из той неверной посылки, что Михаил подонок и пытается продать дочерей в публичный дом, — продолжала Мариша. — А раз теперь мы знаем, что он своих дочек не продавал, но тем не менее дома их нет, значит, Михаил их куда-то подевал. Скорей всего, спрятал, чтобы тот тощий и лысый незнакомец до них не добрался. Кроме того, Михаил закрыл свою фирму, переведя капитал в наличность. Следовательно, он сознавал размер опасности, нависшей над его семьей.

— Но почему он не увез вместе с дочерьми и свою жену? — спросила я.

— Может быть, он решил ею пожертвовать, — цинично предположила Мариша. — От этих мужиков чего угодно можно ожидать. Или опасность грозила только его дочерям, но никак не жене.

— Ну хорошо, — сдалась я. — Предположим, все, что ты тут наговорила, правда. Но где мы будем копаться в прошлом Михаила, если его жена и домработница, которые знали его уже больше двадцати лет, находятся в следственном изоляторе, и до них нам не добраться, а сам Михаил мертв и рассказать о себе уже ничего не сможет. Где мы будем искать концы к его прошлому?