Дарья Калинина - Рандеву с водяным

— А когда мы приехали и вошли в этот дом, она выхватила из сумки тот нож, которым потом полоснула себя по горлу, и начала нам угрожать, — добавила Карина. — Велела сесть на стулья, не шевелиться и слушать ее.

— Да, несла всякий бред! — поддержала сестру Карина. — Говорила, что она наша мачеха. Что мы должны любить ее, потому что нашей родной матери нам уже никогда не видать. И все время смеялась этим своим жутким смехом. Он у меня до конца моих дней в ушах стоять будет.

И сестры одновременно кивнули. И переглянулись.

— А потом она обещала убить нас, — всхлипнула Варя. — Если бы вы не появились, она бы точно нас убила.

— Но она объяснила вам, почему она хочет вас убить? — спросила у девушек Мариша.

— Ее очень трудно было понять, — сказала Карина. — Но мы поняли, что это она убила нашего отца. И что она была его первой женой, а он ей вроде бы изменил. И еще что-то случилось с их первым ребенком. Что-то, в чем она тоже обвиняла нашего отца.

— Вот оно что, — едва слышно пробормотала Мариша. — Так это была жена Ковальчука.

И она подтолкнула меня в бок. В ответ я кивнула. Я тоже все поняла. Похитительницей сестер оказалась свихнувшаяся много лет назад из-за гибели своего сына жена Ковальчука. Но как же получилось, что и мы, и милиция, которая занималась расследованием покушений на Семена Боровикова и убийства гражданки Колокольчиковой, упустила эту женщину?

— И еще у нее были претензии, что наш папа сбежал от нее, — добавила тем временем Варя. — Честно говоря, я не могу осуждать его. Я бы тоже сбежала от такой мегеры за тридевять земель. Жуткая особа!

— Не торопитесь ее осуждать, — пробормотала Мариша. — У каждого свой порог выносливости. Похоже, эта бедная женщина давно свой порог перешагнула. И для нее перестали существовать всякие понятия о добре и зле. Или они так основательно перемешались в ее больной голове, что она и сама не понимала, что хорошо, а что нет.

— Но я не понимаю, какие у нее могли быть претензии к нам? — воскликнула Карина. — Мы ей ничего плохого не сделали. Мы вообще ее впервые в жизни увидели пару часов назад.

— Трудно сказать, что делается в голове у психически больного человека, — сказал Жихарев.

— Во всяком случае, нам она призналась в убийстве нашего отца и ничуть в этом не раскаивалась, — вздохнула Варя.

— Она даже считала это справедливым возмездием! — поддержала сестру Карина. — Бедный папа, теперь я понимаю, почему он поменял свое имя и переехал в другой город. Как, однако, не повезло ему в его прошлой жизни! Какая жуткая особа досталась ему в жены.

— Еще неизвестно, кому из них двоих больше не повезло, — пробормотала Мариша. — Вы, девушки, конечно, вправе защищать своего отца. Но мне, честно говоря, жалко эту женщину.

Сестрам Цветиковым, судя по их лицам, первую жену их отца было ничуть не жаль. Но их можно было извинить, они ведь не знали ее историю так хорошо, как теперь знали мы с Маришей. Да и досталось им от нее существенно больше, чем всем нам.

В этот день мы вернулись ко мне домой совсем поздно. Сначала Делон отвез нас в ресторан, где долго беседовал с нами, умоляя не рассказывать в милиции о нашем с ним путешествии в Турцию. И об экскурсии по публичным домам, принадлежащим ему. Так как он пристал к нам как банный лист, а мы страшно устали, то мы в конце концов пообещали ему держать язык за зубами. И вообще забыть о том, что мы были в Турции.

После этого Делон отпустил нас, но не забыл присовокупить, что у него длинные руки. И уши тоже. Если мы проболтаемся в милиции кое о чем, то он обязательно узнает об этом. И тогда нам не поздоровится.

— А мне еще сегодня, когда он первым предложил и потом не побоялся войти в дом, где бесновалась эта помешанная, показалось, что он совсем не так плох, — с горечью сказала Мариша. — Но, видно, я ошибалась.

— Может быть, капля благородства в нем и есть, но все остальное сплошное дерьмо, — согласилась я с Маришей.

И после этого мы разъехались по домам. Верней, решили, что разъедемся. Но все опять получилось не совсем так, как мы ожидали. Возле моего дома мы увидели Татьяну.

— А я вас жду! — воскликнула женщина. — В милиции мне дали ваш адрес.

— Тебе негде переночевать? — догадалась я.

— В общем, да, — кивнула женщина. — Так как мои племянницы оказались, в конечном результате, дочерьми Ковальчука, а вовсе не дочерьми Семена, то идти ночевать к ним я сочла неэтичным. А других знакомых в Питере у меня, кроме вас, нет.

— Ладно, поднимайся, — сказала я. — Переночуешь у меня. И прости, что так получилось. Но я, честное слово, до последнего момента не догадывалась, что убитый Михаил является вовсе не твоим братом Семеном, а этим гнусным Ковальчуком. Мариша вот знала, но мне почему-то не сочла нужным сказать.