Татьяна Королева: Позор семьи

Смело!

В офисе стоял жуткий гвалт — многочисленные менеджеры, которых я не в силах запомнить поименно, хором ругались с бухгалтершей из-за скидок. Я едва докричалась в телефон до начальника производства, припугнула именем шефа и огромными штрафами и уговорила развесить постеры с сырками «Сладкая долька» в ближайшую смену. Потерла виски — терпеть не могу шума! Чтобы отвлечься, стала скользить по глобальной сети в поисках портрета небритого Брэда Питта. Брэд просто душка — вылитый Андрюша Безлошадный, честный руководитель глазированных сырков.

Какой бред сегодня мне лезет в голову! Зато умные мысли разбежались и спрятались по углам. Для письма Вику день загублен.

Все из-за бабских склок!

Невозможно побыть наедине с близким человеком!

Придется включаться в гонку за отдельный кабинет.

VIK, любимый, знай, я делаю это только ради ТЕБЯ!

Четверг всегда наступает после среды. Утро проваливается в рабочий день, день липкой полосой тянется до самого вечера, и места для чуда, даже самого маленького, в солидных ежедневниках не предусмотрено.

Напрасно каждый вечер перед сном я читаю фэнтези или сказки. Там на страницах роятся эльфы, ведьмы и феи, и в соответствии с высшей волшебной справедливостью для каждого рыцаря предусмотрен дракон, для каждого Кота — сапоги, для Гарри Поттера — кубок огня, а для Золушки — добрая крестная.

Но утром я все равно просыпаюсь на жесткой кровати посреди реального мира — в серой, промозглой действительности. Здесь надо успеть в офис независимо от погоды, справедливость заменили Уголовным кодексом, волшебство карается по статье «мошенничество», а самый главный бал правят совсем другие крестные — крестные отцы.

У меня тоже есть такой — Дмитрий Дмитриевич Духов. Маг и чародей высшей пробы; делать настоящие деньги прямо из воздуха — занятие не для хрупких фей, и даже не для алхимиков.

Это прерогатива солидных банкиров.

Я стряпала для Вика очередную эпистолу, поглядывала на часы и тосковала в ожидании крестного. Он собирается вывезти меня в свет…

Конечно, балов в нашем благословенном городе не проводят со времен наполеоновского нашествия, поэтому Дим-Дим пригласил меня в ресторан.

На деловой ужин.

Дим-Дим — отличный мужик! Балагур и неисправимый гурман — даже пузцо через ремень перехлестывает и жизнелюбиво раздвигает полы респектабельной пиджачной пары. Если бы я была настоящим крестным сыном, то работала бы у крестного в банке, и мы частенько пили бы вместе водку.

А поскольку я все же дочь, то пьем мы редко — коньяк или саке, и только когда есть серьезный повод. Сегодня повод как раз подвернулся:

— Дим-Дим, может, тебе интересно будет? Столичный банк «Росназ» готовит масштабную кампанию в регионах! Откуда я узнала? А они мне сами сказали — у Чигарского рекламу планируют размещать. Я сразу подумала тебе сказать… С местами еще не определились, но щитов пятнадцать возьмут точно…

Вообще-то с «Росназом» сторговались на пяти щитах, но если хочешь быть менеджером месяца, надо мыслить масштабно.

Дим-Дим, как дальновидный человек, сразу разразился идеей «делового ужина». И раньше, чем успели принести минеральную воду, загреб все потенциальные пятнадцать щитов и еще два — рядом с центральным входом в здание Нацбанка. Сделку века мы обмыли тут же — в неоправданно дорогом ресторане, который считается японским. Японского здесь только шелковые распашонки на официантах, пара-тройка названий в меню да скверное изображение цветущей ветки на стене. Чтобы посетители не ошиблись с видом растения, заведение называется «Сакура».

После рюмашки-другой крестный пришел в достаточно доброе расположение духа, чтобы я смогла безбоязненно припасть к первоисточнику легенд и преданий и спросить:

— Дим-Дим, а почему папу называют Гош?

— Кто его так называет?

— Как «кто»? Люди… Чигарский, например…

— Чигарский ваш редкая бестолочь, а твой папа левша!

— Левша? — Я безуспешно попыталась найти в ответе логическую связь.

— Ника, ты какой язык в Англии учила? — подозрительно прищурился крестный.

— Английский… — Какой же еще можно учить в АНГЛИИ?

— А отец твой еще смолоду на каких хочешь языках говорит, от иностранца не отличить! И представлялся — Гош, это по-французски «левша». Вообще Гош у нас всегда был главный череп!

Правда — отцу присущ особый дипломатический лоск, внутренняя уверенность, которая не зависит ни от одежды, ни от жизненных обстоятельств. Он из тех людей, которым неведомы препоны фейс-контроля, его даже на таможне не останавливают. На людях рядом с папой я чувствую себя неуместно — такой простоватой шалопайкой, подобранной достопочтенным джентльменом в рамках благотворительности. Пока я инвентаризировала собственные комплексы, крестный продолжал щедро делиться житейской мудростью: