Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц

– Потом вернешься, – велела Нора, – и двинешься дальше. Давай, действуй.

Я кашлянул.

– Чего ты хочешь? Говори, – мигом отреагировала хозяйка.

– Николетта сегодня уезжает в Карловы Вары, вечером. Извините, пожалуйста, но я должен проводить ее. Но, конечно, если вы запретите…

– Ваня, – оборвала меня Нора, – я пока не готова рыдать на твоих похоронах, и потом, хорошего секретаря найти очень трудно. Знаешь, как я мучилась, пока не набрела на тебя. Естественно, ты посадишь Николетту в поезд и будешь долго махать ей платочком. Одного я не пойму, почему Павел не придушил в свое время женушку, а? Ладно, а теперь рысью к Регине Львовне.

Я помчался в УПИ и узнал, что вход на заочное отделение расположен с торца института. Там находились и другие служебные помещения, на дверях висели таблички «Бухгалтерия», «Кадры». Наконец я нашел то, что нужно, осторожно постучал и, услыхав бодрое: «Да, да», потянул за ручку.

Перед глазами открылось помещение, больше всего похожее на жилой отсек подводной лодки, причем не современной, атомной, а той, на которой плавал капитан Маринеску, легендарный офицер времен Второй мировой войны. Было непонятно, каким образом столь тучная дама, как Регина Львовна, ухитрилась втиснуться в столь узкую каморку.

Инспекторша пошарила толстой, украшенной перстнями рукой по столу, нащупала очки в коричневой старомодной оправе, водрузила их себе на нос и, тяжело вздохнув, спросила:

– Вы ко мне?

– Если позволите, то да.

Я осторожно сел на колченогий стул и улыбнулся. Обычно женщины, справившие шестидесятилетие, при виде меня становятся весьма разговорчивыми. Я произвожу на них самое положительное впечатление, но Регина Львовна осталась напряженно мрачной.

– Что у вас за вопрос, излагайте скорей, – забубнила она, перекладывая на столешнице бумаги.

– Мне посоветовал обратиться к вам Семен Юрьевич Коротков.

В глазах Регины Львовны блеснул огонек.

– Мальчик или девочка? – поинтересовалась она, мигом став любезной.

Я не очень понял, о чем речь, но быстро ответил:

– Мальчик.

– Это осложняет ситуацию, – озабоченно покачала головой с толстыми большими ушами инспекторша.

– Почему? – Я решил поддержать разговор в надежде на то, что рано или поздно разберусь в ситуации.

– Военная кафедра не охватывает заочное отделение, отсрочки от армии ваш сын не получит.

Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня за отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть в предлагаемом направлении и посмотрю, куда меня вынесет волна, Нора ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.

– У мальчика белый билет, – решил я успокоить Регину Львовну.

Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.

– Что? Все так плохо?

– Ну… не совсем… можно сказать, даже хорошо, хотя и немного плохо, – вывернулся я.

– Это значительно дороже, – сообщила она, – в три раза.

Я прикинулся испуганным:

– Да?!

– Семен Юрьевич называл вам цену?

– Примерную, не до копейки.

Регина Львовна выдвинула ящик стола, вытащила листок бумаги и протянула:

– Значит, так, разберем сначала первый курс. Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя – пять экзаменов. Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще у нас в расписании двенадцать предметов, по каждому следует сдать три контрольные, итого тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда, тогда сумма одна, но ваш сын… хм… вы говорите, ситуация как у Семена Юрьевича?

– Да, – подтвердил я, – точь-в-точь такая, прямо один в один. Только у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик… э… Павлик!

– Значит, ни о какой самостоятельной сдаче сессии и речи быть не может, – поморщилась Регина Львовна. – Это будет стоить вам три тысячи долларов в год.

Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:

– Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?

На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.

– Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов, следовательно, тысяча двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну это дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все про все триста долларов. Потом курсовая – еще четыреста, и доклады, ну… предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном обществе проверяют, там председателем Константин Петрович, к нему на козе не подъедешь. Итого, сколько вышло? Две четыреста! А еще нужно зам декана по учебной части триста отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки очень любит, всем бы так устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да я тут из чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч, и ваш Павлик спокойно переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему понравится, и сам учиться начнет!