Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц

– Но как она не побоялась, что Вера явится к Семену и обман раскроется! – воскликнул я.

Нора печально усмехнулась.

– Она очень хорошо знала свою несчастную мать. Во-первых, та органически не способна на дурной поступок. Она ни разу, даже в самый тяжелый момент жизни, не побеспокоила Семена, а теперь и подавно не станет к нему обращаться. К тому же Вера инвалид, с трудом добредающий на костылях до ближайшего магазина, телефон Короткова ей неизвестен, только адрес… Нет, Ирина не боялась увидеть родную мать на пороге. Впрочем, случись это, девица бы выкрутилась!

– Нет, но какая дрянь! – вырвалось у меня.

– Понимаешь, Ваня, – заявила Элеонора, – в человеке должно быть всего понемножку, тогда получается гармоничная личность. Вот у тебя, например, абсолютно отсутствует эгоизм, и каков результат? Николетта сидит у тебя на шее, свесив ноги в модельных туфлях, за которые сын, лишив себя удовольствий, отдал целое состояние. Был бы ты чуток поэгоистичней, лучше стало бы всем, тебе самому и Николетте. А то она, ощущая полную безнаказанность, распоясалась до последней стадии. Ира же находится на другом конце координатной прямой. Ваши душевные качества нужно смешать, потом разделить, и получилось бы два вполне нормальных человека.

Я откинулся на подушку.

– Ну откуда в молоденькой девушке, почти ребенке, столько мерзости?

– Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь остальное, – ухмыльнулась Нора, – ладно, я продолжаю!

Оставшись вдвоем с Катей, Ирина решает избавиться от ненужной сестры и приносит Кате героин. Приобрести наркотик сейчас не проблема. В УПИ им просто торговали во время перерывов между лекциями.

– Давай-ка я сделаю тебе укол, – заботливо предлагает она сестре, – успокаивающий! Нельзя же так плакать!

Катя, полностью деморализованная произошедшим у нее на глазах самоубийством матери, не сопротивляется. К тому же она искренне полюбила Иру и не ждет от той ничего плохого. Очень скоро Катя становится наркоманкой, и Ира с самым озабоченным лицом делится с отцом «открытием»:

– Папа! Катя колется!

Семен Юрьевич порывается поколотить дочь, но Ира останавливает его:

– Папуля, Катюха ничего не соображает, ее нужно положить в клинику.

Хитрая Ира надеется, что Катя скоро скончается, на героине долго не живут. В больницу она просит поместить Катю лишь по одной причине: глупая сестра, впадая в кайф, до сих пор полагает, что Ирина колет ей успокаивающее. Катенька не слишком умна, наивна и очень страдает, думая о маме. У отца не должно быть возможности по душам поговорить с дочерью. Вдруг Семен Юрьевич заподозрит неладное?

Катю кладут в клинику. И тут, к вящей радости, Ирины врачи ошибаются в дозе лекарства, и девочка превращается в растение.

Ира ликует, Катя теперь ей не помеха. Семен Юрьевич помещает дочь в «Голубое солнце». Он просто не способен сказать правду никому из знакомых, и, если кто-то спрашивает: «Как девочки?», он отвечает: «Без проблем, учатся в УПИ, у нас все прекрасно».

Он и на самом деле платит за обучение Кати на заочном отделении. Коротков при всей своей удачливости и богатстве очень зависим от мнения окружающих.

Только потому Коротков и «учит» Катю, а о жене предпочитает помалкивать, впрочем, особо близких друзей у него нет, а остальные лишь дежурно интересуются его делами.

Фира Базилевич, которой известна правда, практически не общается с Коротковым.

– Но нам он сказал, что Наташа в Германии! – с возмущением воскликнул я.

– Нет, – покачала головой Нора, – я очень внимательно прослушала все записи. Семен соврал, что Катя в Германии, а я уж сама додумала про Наташу. Логично было предположить, что если больная девочка содержится в клинике за границей, то мать находится при ней. Ладно, слушай дальше. Катю отправляют в «Голубое солнце», а Ира начинает бегать к ней три раза в неделю. Зачем?

Я пожал плечами:

– Может, совесть ее замучила?

– Вовсе нет! Я поняла, в чем дело, когда вчиталась в показания медсестры Лидочки. Помнишь, что она говорила о состоянии Кати?

– Ну, – напрягся я, – немотивированная веселость, потом агрессия, ступор, и все по кругу.

– Ира постоянно колола сестре героин, – пояснила Нора, – отсюда и такая забота. Мне сразу показалось странным, что она вдруг стала хлопотать вокруг Кати.

Ларчик просто открывался. Ирина, оставаясь с Катей наедине, доставала шприц.

– Но зачем ей это понадобилось?

– Катя, попав в «Голубое солнце», стала быстро поправляться, и Ирина испугалась: сестра того и гляди станет нормальной, а это никак не входило в ее планы. История тянулась долго, Ирина надеялась, что Катя в конце концов окончательно свихнется. Но, видно, организм Кати был на редкость здоров и быстро восстанавливался, потому что, когда Ирина перестала колоть сестре героин, та резко пошла на поправку. Помнишь, Лидочка, удивляясь, говорила: «Ее прямо ломало в начале февраля, а потом вдруг она нормальной стала!» Так вот, несчастную Катю и правда крутило, сестра-то с героином к ней больше не приходила!