Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц

– Иван Павлович, чем бы вы хотели заняться? Сразу сядете за изучение историй болезни? Или начнете прием больных?

– Лучше я с бумагами посижу, – испугался я.

– Конечно, дружочек, – согласилась главврач, – как там Аристарх Владиленович?

– Спасибо, – бойко ответил я, – дядюшка чувствует себя прекрасно.

Меня отвели в кабинет и посадили у компьютера. Два часа мне пришлось провести в томительном безделье. Потом, когда я уже совсем было собрался выйти, появилась Ираида Сергеевна.

Она покусала нижнюю губу, потом сказала:

– Уважаемый Иван Павлович, вы мне сразу понравились!

– Взаимно, – галантно ответил я.

– Редко сейчас встретишь человека такого воспитания, – залилась соловьем дама, – вот у меня есть сын, тоже замечательный мальчик, умница, работяга. Сейчас он оканчивает аспирантуру, написал кандидатскую в срок, через несколько дней защита, знаете где?

– Нет.

– На ученом совете, председателем которого является Аристарх Владиленович, – сообщила Ираида Сергеевна. – Вы не могли бы поговорить с дядей? Только не подумайте, что я прошу пропихнуть в науку стоеросовую дубину. Славик – великолепный специалист, но ведь в жизни случаются казусы. Растеряется мальчик, разволнуется перед мэтрами, сконфузится, члены ученого совета и подумают, что он неуч. А, голубчик?

Я улыбнулся:

– Нет проблем, только скажите фамилию вашего сына.

– Радько, – воскликнула образованная Ираида Сергеевна, – Вячеслав Александрович Радько. Огромное спасибо, дружочек, очень меня обяжете, право слово.

– Я пока еще ничего не сделал!

– Иван Павлович! Я же вижу, вы человек крайне ответственный. И потом, племянник Аристарха Владиленовича не станет бросать слова на ветер. К вам же наверняка часто обращаются с просьбой о содействии?

– Случается.

– И вы небось не всем помогаете?

– Естественно. Я беспокою дядю только тогда, когда речь идет о достойном варианте.

– Конечно, – умилилась Ираида Сергеевна, – вы же настоящий психолог, сразу просекаете ситуацию. Ах, спасибо, дружочек. А уж я вам пособлю во всех делах, ну, говорите скорей, чего вы хотите?

Я изобразил смущение.

– Собственно говоря, меня заинтересовало несколько моментов.

– Говорите, голубчик, – растекалась в сладкой любезности Ираида Сергеевна.

– Мне очень хотелось бы побеседовать с Катей Коротковой.

Ираида Сергеевна радостно воскликнула:

– Нет проблем! Сейчас пациенты на занятиях, но после обеда, в тихий час, говорите с ней сколько угодно!

– И еще мне бы очень хотелось побывать в шахматном кружке.

– Зачем? – вдруг насторожилась Ираида Сергеевна.

– Понимаете, используя материал о том, как умственно несостоятельные люди, осваивая шахматную науку, делаются адекватными, можно написать хорошую работу.

– Прекрасная мысль, – улыбнулась Ираида Сергеевна, – давайте прямо сейчас я отведу вас к Софье Леонидовне. Она молодой, очень перспективный доктор. Это была ее идея создать кружок. Честно говоря, мне казалось, что из этой затеи ничего не получится, но через год мне стало понятно: я ошибалась. Больные, попав к Софье Леонидовне, просто преображаются…

Продолжая говорить, Ираида Сергеевна привела меня в дом в глубине сада.

– Давайте посмотрим отсюда, – заговорщицки подмигнула она мне, – Софья Леонидовна очень не любит, когда ей мешают.

Я увидел, что часть одной из стен комнаты сделана из прозрачного стекла. Перед ней стоял стол и три стула. Мы сели, я посмотрел сквозь стекло и едва сдержал крик.

Перед моими глазами распростерся большой, прямо-таки огромный зал. Часть его пола была превращена в гигантскую шахматную доску, на бело-черных квадратах стояли люди разного пола и возраста. Одеты они оказались одинаково, одна команда – в белое, другая, соответственно, в черное. На женщинах были юбочки и кофточки с золотыми пуговицами, на мужчинах брюки, рубашки и жилеты. Разнились лишь шапочки. У большинства они были остроконечные, многоугольные, похожие на конусы. Это, очевидно, были пешки, у остальных на головах громоздились сложные конструкции: голова лошади, вырезанная, скорей всего, из картона, нечто с зубцами, а у четырех участников были короны. У «белых» – золотые, у «черных» – серебряные.

В непосредственной близости от поля находился письменный стол, за которым спиной ко мне сидела худенькая женщина, очевидно, руководитель кружка, а заодно и главный режиссер действия.

– Так, – донеслось из динамика, висевшего в углу, – хорошо, теперь ход конем, белым. Ну, Ася, вспоминай! «Д…»