Галина Куликова - Кулак обезьяны

— Вот видишь, так плетется самый простой, плоский узел. Когда у нас будет больше времени, я покажу, как можно сплести какую-нибудь полезную вещицу.

Печерников испуганно затряс головой. Еще не хватало, чтобы он начал брать у соседки уроки вязания или плетения каких-то узелков. Будет вполне достаточно походов на рынок за здоровой пищей.

— Зря отказываешься, успокаивает нервную систему, что в твоем нынешнем состоянии полезно. Ведь гармония в душе наступает не сразу, а постепенно, под воздействием целого ряда объективных и субъективных…

— Виолетта Никодимовна, — не дав развернуться философской мысли, прервал ее Максим, — а вот это что такое?

Он выдернул из груды поделок, лежащих на столе, весьма интересный предмет — ярко-красный плетеный шар диаметром сантиметра три, на плетеной же, толстенькой рукоятке.

— Похоже на кистень, только сделанный из веревки.

— Это интересная штука, — тут же сменила тему Виолетта Никодимовна. — Я ее только что сплела, даже девочкам еще не показывала! И никакой это не кистень, а древний магический узел. Знаешь, как называется? «Кулак обезьяны».

— Звучит красиво, — признал Максим, положив вещь на место. — Только почему обезьяны?

— Не знаю, это ведь старинное название. Может, и впрямь похож на кулак какой-нибудь мартышки. Или гориллы. Я в зоопарке обезьян-то видела, но какие у них кулаки, никогда не обращала внимания. А ты?

— Я тоже. Да и вообще не люблю ходить в зоопарки и всякие питомники, там ужасный запах. Виолетта Никодимовна, спасибо, все очень интересно, но я, наверное, пойду. Ведь вы и так уже из-за меня опоздали на массаж.

— Ох, конечно, — спохватилась Рюмина. — Сейчас я тебе «Цветок лотоса» насыплю в пакетик.

Она стремительно выбежала из комнаты, и в этот момент раздалась мелодия древнего пугачевского шлягера «Арлекино» — это был мобильник Виолетты Никодимовны.

— Да, Светуля, — услышал Максим бодрый голос из кухни. — Все, вылетаю. Мы тут с Максимом заболтались. Да, да, Лидочкиным внуком. Ну, хорошо, забегай, я практически готова.

Когда через несколько минут Виолетта Никодимовна со спортивным рюкзачком и Максим с пакетом «Цветка лотоса» в руках торопливо покидали квартиру, они едва не столкнулись с невысокой светловолосой женщиной в ярком открытом платье, которое эффектно подчеркивало прекрасную фигуру.

— Эко ты, Светуль, вырядилась, — воскликнула Рюмина. — Массажиста хочешь охмурить?

— Там девочки-массажистки, — приятным низким голосом отозвалась женщина и приветливо улыбнулась Максиму. — Так что все исключительно для собственного удовольствия.

Печерников впервые видел Светлану Шелепину, еще одну его соседку по дому. Невзирая на солидную, более двух десятков лет, разницу в возрасте, она была близкой подругой Виолетты Никодимовны и Лидии Сергеевны. Про этот любопытный женский триумвират Максим неоднократно слышал от бабушки.

Когда-то давно Максим искренне полагал, что женщины бальзаковского возраста — это дамы около пятидесяти плюс-минус лет пять. Как-то одна из его подруг, студентка филфака МГУ, посмеялась над ним, объяснив обаятельному, но невежественному бойфренду, что выражение вошло в обиход после появления книги великого француза «Тридцатилетняя женщина». Уязвленный Печерников, прочитавший, да и то без удовольствия, лишь «Шагреневую кожу», заметил, что со времен Бальзака многое изменилось. И Оноре, живи он сейчас, обалдел бы, узнав, что люди стали жить гораздо дольше, а повышенная сексуальная активность в возрасте, который принято было считать преклонным, уже мало кого смущает. В итоге девушка-филолог ушла в прошлое, а Максим остался верен прежним идеалам.

И вот сейчас перед ним стояла дама бальзаковского, в понимании Печерникова, возраста и очень приятной наружности.

— Вот он, оказывается, какой огромный, Лидочкин внучек, — рассмеялась чуть хрипловатым смехом женщина, снизу вверх глядя на Печерникова.

— Здравствуйте, Светлана Станиславовна, — улыбнулся он в ответ. — Теперь я на некоторое время ваш сосед.

— Вот и прекрасно. Кстати, называть меня по отчеству не обязательно. А я буду называть вас Макс, договорились?

— Конечно. Главное, чтобы Симой не звали.

Шелепина снова засмеялась, показав красивые зубы.

— Такого великана — Симой? Никогда. Только Макс. В общем, дорогой сосед, заходите в гости, я живу этажом выше, квартира 132. Ну и вообще — обращайтесь, когда будет необходимость.

— Света у нас мастерица на все руки, — радостно сообщила Виолетта Никодимовна, закончив возиться с ключами. — Если захвораешь, мигом на ноги поставит. Она, Максимушка, если хочешь знать, хотя и дипломированный медик, но ярый приверженец натуропатии. И, кроме того, активно занимается геронтологией. Она уже пообещала, что я проживу минимум до ста двадцати лет. Правда, Светуль?