Наталья Александрова - Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле

Сергей Сергеевич тонко усмехнулся. Надежда, напротив, нахмурилась — очень не понравилось ей, что ее примитивно использовали, а еще не понравилось это слово — подвернулась. Как раньше говорили — удачная кофточка в магазине подвернулась или еще обиднее — колбаса там или сыр…

— Вот как аптекарша вам нахамила — по собственному почину, я тут ни при чем, — так все и пошло как по маслу. Камень в витрину бросить — дело минутное, козлы подпилить — тоже несложно, Лешиной квалификации не потребовалось. Вот уж потом…

— Вы сами уговорили Костоломова вырвать сумку, — констатировала Надежда, — а потом его задушили.

— Кто его заставлял? — развел руками Сергей Сергеевич. — Мог не соглашаться, нашли бы другого. Он, Костоломов этот, давно воровством промышлял, однажды девочку сбил на мотоцикле своем и уехал, бросил под дождем проливным. Дрянь, в общем, порядочная. Был.

— Кто на вас в пансионате работает? — прервала его Надежда. — Аня? Лида?

— Аня, — Сергей Сергеевич наклонил голову, — она, видите ли, у Кати моей в няньках служила. Вырастила дочку с пеленок. Любила ее как свою — у нее своих, кстати, нету. И вот на все готова была, чтобы мне помочь. Да только ничего такого она не делала. Ну, слухи распространяла — шепнет кому надо, Тюлькину эту настроила, мотоциклистов…

— Ясно, — кивнула Надежда, — я так и думала. Потом эти двое, мясник и…

— А вот тут, Надежда Николаевна, вы сами виноваты. Нечего было лезть не в свое дело, спасать этого Мормышкина. Кто вас просил? Это чужие разборки. Так что пришлось этих двоих срочно нейтрализовать, чтобы они не мешали.

— Уж не меня ли в их смерти обвиняете? — криво усмехнулась Надежда.

— Да Бог с ними совсем! — отмахнулся Сергей Сергеевич. — Такая мелкая шушера, бандиты отмороженные, мясник вообще дебил, у него и справка есть! Была. Так что про этих и думать не нужно. И полковника Горлового жалеть не стоит. Даже в этом городе успел он много чего устроить, не считая того, за что его сюда сослали.

Надежда промолчала, в душе она была с хозяином дома согласна, уж больно мерзкое впечатление оставил у нее полковник Горловой. Но с другой стороны — все-таки это неправильно.

— Месть, конечно, — дело святое, — начала она, — не могу сказать, что на вашем месте я поступила бы так же.

— Не дай вам Бог быть на моем месте! — оборвал ее Сергей Сергеевич.

— Это так, но отчего бы вам было просто не взорвать Павла Зимина в его машине? Зачем было действовать так сложно? Посторонних людей привлекать… Как-то это все слишком театрально…

— А вот это не я… — протянул Сергей Сергеевич, и в глазах его блеснуло что-то такое страшное, что Надежду невольно передернуло, — а вот взорвал Павлика не я. Это его работодатели взорвали, когда узнали, что не сумел он задание выполнить. Дорога-то по другому маршруту пошла, а там уже будет другая компания строить, земля другому хозяину принадлежит. Стало быть, денежки их — тю-тю. Проштрафился Павлик, а такое не прощают. И вот теперь пускай мэр всю оставшуюся жизнь думает, что если бы он за свою шкуру не испугался, решил бы по-другому, его сын был бы жив. То есть он сам своего сына на смерть послал. И с этим жить будет. А парк старый я восстановлю, и дом, возможно, тоже. Пускай граждане гуляют по выходным.

— И что теперь? — спросила Надежда. — Вы удовлетворены? А со мной что будет? Вы меня убьете?

— Да зачем мне вас убивать? — искренне удивился Сергей Сергеевич. — Вы мне помогли, за что я вам благодарен, у вас поезд через два часа, так и поезжайте себе спокойно!

— Но я же все знаю, — растерянно пробормотала Надежда, — могу рассказать…

— Господь с вами, дорогая, ну пойдете вы в милицию, кто вам там поверит? Вы и сами-то себе не очень верите! Да и не пойдете вы никуда, вам милиция эта и так осточертела.

— Тут вы, конечно, правы, — вздохнула Надежда, поднимаясь, — так что позвольте откланяться. Домой хочу — сил нет!

— Счастливого пути, Надежда Николаевна, и не поминайте лихом! — Сергей Сергеевич взял ее руку и попытался поцеловать.

— Это вряд ли, — сказала Надежда, решительно отнимая свою руку, — не люблю, когда меня используют для своих целей.

— Но цель была святая, — напомнил Сергей Сергеевич, не смутившись, — а такая цель, как известно, оправдывает средства.

Идя вслед за Алексеем по коридору, Надежда думала, что от былой симпатии не осталось и следа, что хозяин дома ей неприятен и что как отца зверски убитой семнадцатилетней дочери его, конечно, можно понять, но все же как-то это неправильно, положить во имя мести еще кучу народу. Хоть народ этот и не заслуживает хорошего отношения. Но Сергей Сергеевич назовет ее мысли достоевщиной и скажет, что она просто сердится, что ее так ловко переиграли. Надежда в этой истории вела себя послушно и предсказуемо, что ж, нужно уезжать и забыть об этом как можно скорее. И никому не рассказывать.