Елена Логунова - Последний путь под венец

– Сонечка, да какой же он ребенок? Взрослый парень, почти восемнадцать годков!

Папа подмигнул Петруччо вторым глазом и сразу же нарочито посуровел, сменив тон.

– К тому же, дорогая, мы просто обязаны предупредить нашего единственного сына об опасности и вообще всячески оградить его от риска подцепить заразу морального разложения! Я даже думаю – не слишком ли много времени он проводил с твоим чокнутым братцем? И не слишком ли велико было влияние дяди-маньяка на молодого человека с неокрепшей психикой?

– Ты думаешь?.. Петенька! – встревоженная мама обернулась и потянулась к единственному сыну.

– Спокойствие, только спокойствие, – пробормотал Петруччо, уклоняясь от объятий. – О чем речь-то? Я ничего не понял.

– Объясняю! Твой дорогой и любимый дядюшка – сексуальный маньяк! – Папа торжествующе улыбнулся.

Чувствовалось, что все происходящее доставляет ему живейшее (почти маниакальное) удовольствие.

– Он не просто так загремел в реанимацию с проникающим ранением головы столовой вилкой! Он получил эту травму, когда среди ночи тайком явился поманьячить в больничную палату, где лежали женщины, которые только что перенесли операцию на глазах. Причем днем он уже пытался лапать одну из них, и делал это с бесстыдной откровенностью, прямо на глазах у медицинского персонала!

Папин голос возвысился и заметался под низким сводом автомобильной крыши, как стая летучих мышей. Мама густо покраснела и прикрыла лицо руками.

– Вы только представьте! Две абсолютно беспомощные слепые женщины, больничная палата, глухая ночь – и сумасшедший старик с ужасными и гнусными намерениями! – папа вдохновенно нарисовал фантастическую картину и добавил ей убедительности аргументом: – А кстати, напомню, что наш милый дядя Игорь ВСЕГДА проявлял поразительное упорство в реализации своих фантазий и капризов!

– Какая больница? Какая палата? – спросил Петруччо, очень ловко замаскировав деловитую конкретность вопросов растерянным тоном.

– Да клиника имени Федина, спецпалата для пациенток пластического хирурга, – скороговоркой ответил папа, торопясь продолжить пафосный монолог. – Вот, между прочим, прошу еще заметить: ведь не каких попало дамочек выбрал себе в жертвы наш родной маньяк! Не к бабулькам с катарактой он подбирался – к красавицам!

– Да какие они красавицы, после операции-то! – фыркнула мама. – Скажешь тоже!

– Во-от! – Папа глубоко кивнул. – Значит, дядюшка-то наш – кто? Извращенец! И, стало быть, самое место ему – где? В психушке!

Мама снова заспорила с супругом, но уже гораздо менее убежденно. Петруччо перестал следить за разговором родителей и погрузился в собственные размышления.

Все правильно, в офтальмологическую клинику дядя Игорь давно уже собирался, хотел проверить ухудшившееся зрение и подобрать себе новые очки. Значит, именно там, в клинике, он увидел у кого-то заветный пятак…

Да не у кого-то, а у одной из тех пациенток хирурга-пластика! И не лапал он ее, он по карманам шарил, монетку искал, да не нашел! И было это днем. А ночью, стало быть, дядя проник в палату, чтобы покопаться в ее вещичках. Но вместо пятака попался ему совсем другой металлический предмет – столовая вилка…

А пятак? Пятак-то, выходит, так и остался у той сомнительной красавицы! У той, или у другой…

– Пап, останови машину, пожалуйста! – мельком глянув в окошко, попросил Петруччо. – Я немного прогуляюсь, хочу подышать свежим воздухом.

– Видишь, Сонечка? – Папа с готовностью притер машину к тротуару. – Нашему мальчику стало тошно! И ты по-прежнему думаешь, что мы должны по-родственному жалеть этого мерзкого извращенца, твоего братца?!

Петруччо хлопнул дверцей и зашагал к недалекому скверику, но с полпути поменял направление, свернув к трамваю.

До клиники имени Федина было всего три остановки.

Лазарчук заботливо усадил нас в такси, скороговоркой пожелал скорейшего выздоровления и сразу же побежал к своей «Ауди». У майора снова выдался непростой денек с весьма напряженной драматургией. Сразу после больницы ему надо было ехать на кладбище, хоронить какого-то коллегу по работе.

Зато Ирка провела у меня полдня и уехала только после того, как накормила меня обедом и заполнила полки холодильника кастрюльками с готовой едой.

Оставлять меня одну подруге не хотелось, но я упрямо отказывалась от приглашения погостить у нее. Обычно я не прочь погреться у их с Моржиком семейного очага, но сейчас мне хотелось одиночества, покоя и тишины. Я не стала включать мобильник, вырубила домашний телефон и попросила Ирку позвонить в Киев и сказать Коляну, что у меня все хорошо.