Елена Логунова - Афродита размера XXL

— Имей совесть! Не делай из меня идиотку! — подружка так возмутилась, словно это не она недавно раззвонила приватную информацию подружке Лазарчука. — Не волнуйся, я никому!

— И Анку надо предупредить, чтобы она тоже никому, — подумала я вслух.

— Анка сама знает, — успокоила меня Ирка. — Она даже сыну не сказала, что Димину подпись мы нарисовали. Соврала, что Дима очнулся, и она ему все рассказала: о романе Саши и Маши, о рождении Васеньки и о том, что Маша трагически погибла. А Дима как будто бы сначала рассердился, а потом — делать нечего! — дурака Сашку простил и даже сам предложил Анюте усыновить Васеньку. В общем, полный хеппи-энд!

— Или имитация такового. Ты мне лучше скажи, в каком Торопов-старший состоянии на самом деле?

— Все в том же, — вздохнула Ирка. — Хотя это вчера было, может, к утру что-то изменилось. Надо Анюте позвонить.

Я собиралась сделать это попозже, уже после ухода моих мужчин, но утро сложилось не так, как я планировала.

Через час после нежданного звонка прибыл незваный гость. Дверной звонок игриво дилинькнул и сразу же смолк, но был услышан.

— Кто там?! — радостно заорал Масяня.

Он ловко вывернулся из рук няни, которая пыталась надеть ему на голову бейсболку, умчался в прихожую и через несколько секунд вернулся с докладом:

— Мам, там твоя совесть!

— Зачастила, однако! — вздохнула я и пошла открывать.

На сей раз совесть имела вполне приятное обличье Вадима Рябушкина и не выглядела забытой и затурканной: на моем напарнике был отличный новый костюм цвета мокрого асфальта, воротничок белоснежной сорочки подпирал узел безупречно завязанного галстука.

— Ого! — с опасливым уважением сказал Колян, взглянув на эту чинно-благородную красоту. — Кому-то повезло, ты наконец женишься?

— Увы, нет, — ответствовал Вадик.

— А где совесть? — выглянув из-за папы, как из-за дерева, спросил Масяня.

— Вот именно? — поддержала я вопрос, выразительно поглядев на куранты.

Они с готовностью бумкнули и загудели, отбивая восемь часов.

— Я извиняюсь, что так рано, — чопорно сказал Вадик, одернув на себе пиджак. — Но мы с тобой, Ленка, сегодня посланцы отнюдь не доброй воли. Шеф велел нам встречать министра, а он прилетает в девять.

— Мне больше делать нечего, только какого-то министра встречать? — заворчала я, спешно соображая, во что бы такое облачиться, чтобы не выглядеть рядом с расфуфыренным напарником казанской сиротой.

Прям, хоть доставай из сундука с нафталином свадебное платье!

— Да ладно тебе! — обиделся за своего министра Вадик. — Он не какой-то, а вполне нормальный мужик, толковый и не хапуга. Очень культурный, интеллигентный человек, не то, что некоторые!

Я не поняла, кого он имеет в виду, других министров или кого поближе, но из осторожности уточнять не стала.

— Интеллигентного министра больше некому встретить? — удивился Колян. — Вы двое самые культурные в городе?

— А что? — Мы с напарником мгновенно сомкнули ряды.

— Да нет, ничего, — пошел на попятную муж. — Ты, Кыся, главное, джинсы с дизайнерскими прорехами не надевай. У тебя в них такой соблазнительно некультурный вид, никак не для министра!

— И шорты не надо! — сказал Вадик.

— И кофточку без плечиков!

Мужики, блестя глазами, наперебой перечисляли изюминки моего гардероба. Вот уж не думала, что у них такая хорошая память на шмотки!

— Это все не для министра, — подытожил Колян, озвучив топ-десятку моих хитовых нарядов.

— Бедный министр! — сочувственно вздохнула няня, проходя мимо нас с малышом на буксире. — И посмотреть-то ему будет не на что!

— Как это — не на что? — возразил ей вслед эрудированный Колян. — А как насчет величественного монумента «Императрица Екатерина, жалующая казакам дарственную грамоту на кубанские земли»? И православного храма, заботливо восстановленного турецкими гастарбайтерами по образу и подобию разрушенного в двадцатом году? И памятника двухсотлетней казачьей культуры — хаты атамана Бурсака?

— А как насчет маленького черного платья? — спросила я уже из комнаты. — Могу надеть к нему черный пиджачок, телесные колготки и — так и быть, только ради министра! — туфли на каблуках. А? Пойдет?

— Побежит! — крикнул в ответ Вадик. — Три минуты на сборы, мы опаздываем!

— Двадцать минут! — потребовала я, выдергивая из бельевого ящика колготки, пошло спутавшиеся с мужними носками.

— Пять!

Мы сошлись на десяти минутах и четверть часа спустя уже ехали в служебной машине в аэропорт. Я достала из сумочки косметичку и использовала короткие остановки на светофорах для пошагового нанесения макияжа, а Вадик рассказывал про министра.