Елена Логунова: Афродита размера XXL

— Думаешь, уже поздно? — совсем расстроилась она.

— Попробуем что-нибудь сделать, — сказала я.

Эти мои слова были равносильны согласию взяться за детективное расследование. Анюта повеселела, мы наконец вылезли из машины и пошли в гости к художнику. Я в отличие от Анки пребывала не в лучшем настроении. Ясно было, что я подрядилась на работу, которая может оказаться настоящим геморроем и при этом не принесет никакой пользы. Денег я с Анюты по дружбе не возьму, но и адаптировать ее Машу в свой богатый опасными приключениями детектив не смогу — судя по всему, бедной Маше и в реальной жизни не сладко приходится.

Я чувствовала себя похвально гуманной и благородной идиоткой.

— Чего это ты идиотка? Ничего ты не идиотка! — приговаривала Ирка, сноровисто выворачивая карманы мужних штанов, отправляемых в стирку. — И Анка не дура, что придумала нанять тебя, как частного детектива! Я уверена, у тебя получится, ведь ты уже не один тугой клубочек распутала. Сколько убийств раскрыла!

— Больше, чем хотелось бы, — пробормотала я, непроизвольно поежившись. — Кстати, Анка свою подружку хотела бы найти живой!

— А вот мне все равно, живой или мертвой! Мертвой даже лучше, наверное! — непонятно заявила Ирка.

Она безжалостно скомкала брюки, яростно затолкала их в открытый иллюминатор стиральной машины и взялась за рубашку.

Тут я заподозрила что-то неладное. Моя обычно благодушная подружка явно пребывала в растрепанных чувствах. Проверив карманы Моржиковой рубашки, она взялась за носки, причем не просто вывернула их, но еще и заглянула внутрь каждого.

— Ирка, в чем дело? — спросила я удивленно. — Твой муж завел старомодную привычку хранить деньги в чулке?

— Да, он завел! — сердито ответила Ирка и метнула тщательно досмотренный носок в стиралку. — Дрянь!

Я не поняла, к носку или к его хозяину относится ругательное слово, а Ирка не спешила с объяснениями. Она ткнула в кнопку запуска так решительно, словно включала не стиралку, а электрический стул, после чего скрестила руки на груди и с самым мрачным выражением лица уставилась на коловращение тряпок за стеклянным люком.

Ярких цветовых пятен там не наблюдалось, Ирка стирала исключительно светлые летние одежды, поэтому зрелище было не настолько интересное, чтобы увлечься им надолго. Тем не менее моя подружка застыла подобием памятника Пушкину, созерцающему современную российскую действительность с горестным неудовольствием. Поэтому минуты через две я не выдержала и прямо спросила:

— Ирусик, что случилось?

Она перестала таращиться на стиралку, посмотрела на меня, скривила губы и плаксиво сказала:

— По-моему, Моржик мне изменяет.

— Да с чего ты взяла?! — искренне изумилась я.

Иркин супруг Сержик, которого все близкие называют Моржиком, предпоследний человек, которого я заподозрила бы в супружеской измене (последним был бы мой собственный муж). Мы с Иркой всегда считали, что с благоверными нам повезло почти так же, как им с нами, и очень этому радовались.

Теперь, однако, на румяной физиономии подруги никакой радости не читалось.

— Сейчас я тебе кое-что покажу, и ты убедишься, что Моржик пошел налево, — пообещала Ирка и сняла с полки кухонного шкафчика богато иллюстрированную кулинарную книгу «Еврейская мамочка».

Пока я озадаченно искала мистическую связь между кошерной пищей и левизной в супружестве, подруга раскрыла поварской талмуд, вытащила вложенную в него тетрадку и забормотала, перелистывая страницы:

— Творожная запеканка с черносливом, не то… Кисель по-министерски… Вот! Зайчик!

— Лучше домашний кролик, зайцы воняют, — доброжелательно подсказала я.

— Это я читаю тебе эсэмэску, которую списала с мобильника Моржика! — поморщившись, объяснила Ирка. — Вот, слушай: «Зайчик, двадцать ноль-ноль, юность, приготовь морковку». И что, по-твоему, это значит?

Я крепко задумалась. Ирка, сурово сведя брови галочкой, терпеливо ждала ответа.

— Ну двадцать ноль-ноль — это, понятно, время, — протянула я.

— Время встречи, — уверенно кивнула Ирка. — Место встречи не названо, из чего я заключаю, что оно моему неверному мужу и так известно. Видимо, он бывал там уже не единожды.

— Даже если и так, не понимаю, почему ты сразу ведешь речь о супружеской неверности! — возразила я. — Моржик…

— Его называют зайчиком и просят приготовить к условленному свиданию морковку! — оборвав меня, горько усмехнулась Ирка. — Думаешь, я начисто лишена фантазии? Думаешь, я не догадываюсь, какими подвигами ознаменована жизнь среднестатистического половозрелого зайчика? Тем более его юность? Да я тысячу раз видела эмблему «Плейбоя» и слышала выражение «плодятся как кролики»!