Елена Логунова - Афродита размера XXL

— Мужик как мужик, голова-два уха, руки-ноги…

Бабуля замолчала, то ли припоминая особенности мужской анатомии, то ли готовясь озвучить отличительные признаки этого конкретного мужика.

— А имя его? — вытянула шею Ирка.

Увы, ни имени, ни фамилии Машиного мужика Ксения Петровна не знала, да и описать его внешность не смогла.

— Я к мужикам давненько не присматриваюсь, — честно сказала старушка. — Зачем мне?

— Это понятно, — буркнула Ирка, снимая кухонный фартук. — Ведь ни один из них не сможет стать кому-то доброй женой. Что бы ни думал по этому поводу противный Юрасик…

— А это мысль! — пробормотала я.

Жизненный опыт подсказывал, что как раз Юрасик должен внимательно и заинтересованно присматриваться к мужикам.

Мы попрощались с Ксенией Петровной, пожелав ей приятного аппетита, а ее внуку — скорейшей и удачнейшей женитьбы на одной из множества справных девок.

Проходя мимо двери Юрасика, я прислушалась: из глубины квартиры доносилось два воркующих голоса, тенор и бас. Сердечный друг блондинчика был дома, и я не решилась обратиться к голубкам с вопросами про Машиного мужика из опасения внести дисгармонию в их противоестественный, но слаженный дуэт.

Мы с подружкой пошли вниз по лестнице и уже спустились на полпролета, когда услышали сначала звук открываемой двери, а потом знакомый голос:

— Девки! Я вспомнила!

Я прыжками через две ступеньки на третью вернулась на площадку, Ирка притопала следом.

— Я про Машиного мужика кое-что вспомнила, — косясь на дверь квартиры, хозяйка которой уже ничего не могла услышать, заговорщицки зашептала мне Ксения Петровна.

— Что?!

— Кольца у него.

— Какие кольца? — опешила я.

— Обручальные, наверное? — предположила Ирка. И тут же сделала скороспелый вывод: — Он что, многоженец?!

— Может, и женатик, — согласилась бабуля. — Холостой небось навещал бы свою бабу чаще. Но я не про те кольца, что на пальцах, говорю. У Машиного мужика кольца на спине.

— П-пирсинг? — робко заикнулась Ирка.

Я посмотрела на нее и покрутила пальцем у виска. Допустить, что какой-то странный тип оригинально украсил себя кольцами в спине, я еще могу, но не ходит же он голым по пояс, выставляя пирсинг на всеобщее обозрение? В октябре-то месяце?

— Разноцветные кольца, все между собой перепутанные! — терпеливо объясняла бабуля. — Одно красненькое, одно зелененькое, одно синенькое — всего пять колец.

Ирка открыла и снова закрыла рот. Видимо, сложный множественный пирсинг из полудесятка разноцветных колечек был выше ее понимания. А до меня наконец дошло:

— Это олимпийские кольца, что ли?!

— Они самые! — обрадовалась Ксения Петровна. — Красивые! Всегда мне нравились. Помню, в восьмидесятом году в Москве дочка моя, Генкина мать, как раз замуж выходила, так там повсюду эти кольца были.

«Интересно, за кого выходила Генкина мама? Случайно не за олимпийского Мишку?» — хихикнул мой внутренний голос.

А бабушка потомственного Медведя Разумного Прямоходящего растроганно договорила:

— С тех пор как увижу эти колечки — на душе праздник!

— И часто вы их видели? — тут же спросила Ирка. — Я имею в виду, на спине Машиного мужика?

— Да вот сколько его самого видела, столько и кольца на куртке, — не задумываясь, ответила Ксения Петровна. — Маша-то нашей соседкой стала месяца четыре назад, где-то после майских праздников, до тех пор я ни ее, ни мужика ее не встречала.

— То есть этот человек всегда приходил в одной и той же куртке? — уточнила я.

— Каждую субботу и еще вечером в понедельник и в среду, — уточнила дотошная старушка. — В другие-то дни он, почитай, и не приходил, разве что забегал минут на десять-пятнадцать, но тут я его не видела, только слышала, как Маша дверью гремит. Я ж в обеденное время из дому, почитай, не высовываюсь, как раз обед готовлю.

Тут хлопотливая старушка вспомнила про уху, которую давно пора было снимать с огня, и заторопилась к себе.

Приговаривая «так-так-так!» (Ирка) и «м-да-а, интересно…» (я), мы с подружкой вышли во двор, и там она вдруг неожиданно прекратила такать, как часы-ходики, и человеческим голосом сказала:

— Погоди-ка, я сейчас!

Она развернулась и скрылась в подъезде, а через пару минут вернулась и с радостной гордостью объявила, тяжело дыша:

— Я умница!

— Справная девка, способная стать доброй женой! — согласилась я.

Ирка ухмыльнулась:

— Это само собой, но сейчас я горжусь не столько своими супружескими качествами, сколько сообразительностью!