Елена Логунова - Шопинг с Санта Клаусом

— Ну и что? — нетерпеливо выдохнула Ирка.

— А то, что нельзя раз и навсегда выбрать только одну сторону! Тогда монетка ляжет намертво! — горячась, объяснила я. — Надо найти и не упускать равновесие между тем и другим! В жизни грань тонкая, как ребро монеты, но иначе не катит!

— Сама придумала? Поэтично! — похвалил меня Вадик и проявил прагматизм и предусмотрительность, забрав у меня свои евро. — Ну, поехали истреблять тортик?

В этот момент в кармане моей куртки дважды пискнул мобильник. Я достала его, прочла поступившие эсэмэски и охнула:

— Поезжайте без меня, я спущусь чуть позже. Сначала приму без свидетелей особые поздравления.

Телефон пищал, как голодный птенчик.

— Можно посмотреть? — спросила Ирка и, не дожидаясь разрешения, сцапала мой мобильник. — «С Новым годом, дорогая!», «С новым счастьем, дорогая!», «Дорогая, до встречи в Новом году!»… Ух ты! Итого — шесть поздравительных эсэмэсок с обращением «дорогая»!

— Предсказуемая реакция на мои берлинские послания, — пробурчала я.

— Тогда эсэмэсок должно быть восемь! — вспомнил Вадик.

Динь! — мелодично звякнул мой телефон, добросовестно сообщая о прибытии седьмой эсэмэски.

— Ну-ка! — Ирка бесцеремонно огласила поступившее сообщение:

— «Поздравляю, дорогуша, жить будешь!»

— Это с кем? — заинтересовался Вадик.

— Просто жить, — поморщилась я. — Это от нашего директора Гадюкина праздничный приветик. Похоже, он доволен результатом нашего германского похода. Контракт мы не привезли, но врага устранили: у «змеюк» теперь столько неприятностей, что им не до поглощения конкурентов.

— Итого — семь эсэмэсок от семи растроганных мужчин, — подсчитал Вадик. — Ждем, что тебе напишет восьмой!

— Восьмой не напишет, — хмуро сказала я, отнимая у Ирки свой телефон.

— Почему? — огорчился он.

Я промолчала и отвернулась.

— Потому что он замечательный мужик и хороший человек? — тихо пробормотала моя догадливая подружка.

Она заглянула мне в лицо, вздохнула и потянула Вадика за рукав:

— Пойдем-ка…

Они ушли, хрустя снегом, как сладкоежка вафлями.

«Надеюсь, ты не собираешься заплакать?» — ворчливо поинтересовался мой внутренний голос, когда мы с ним остались одни.

— С чего бы мне плакать? — с вызовом ответила я и запрокинула голову, чтобы не дать пролиться слезам.

В черном небе над горной вершиной слепящими радужными кляксами расплылись огромные яркие звезды.

«Тебе они кажутся невероятно большими, потому что ты близко к небу, — мягко сказал внутренний голос. — А для других эти звезды как звезды. Совершенно обыкновенные».

— И для тех, кто в Берлине? — Я криво улыбнулась и вытерла глаза.

Звезды остались большими и яркими, но расплываться перестали.

«Все будет хорошо», — убежденно сказал мой внутренний голос.

Динь! — мелодично звякнул мой телефон.