Галина Гордиенко - Сюрприз под занавес

Тамара возмущенно покосилась на приоткрытую дверь: Крыс спал как младенец. Урчал во сне, предвкушая скорый завтрак. Заранее наслаждался, причмокивая и облизываясь. Обжора несчастный.

И это вместо того, чтобы ее выручить! Высунуть сюда морду, например, рыкнуть как следует, пугнуть незваного гостя. Или хотя бы перевести на себя разговор.

«Нет, ну что он на меня уставился?! Считает — это я слаба на голову, а не Лелька? Так и не ошибается. В моей голове тараканов тоже достаточно…»

Неожиданно захотелось спать, Тамара с трудом сдержала зевок. Вдруг показалось — ничего особенного в зеленоглазом нет. Это на нее, Тамару, так странно ранний июньский рассвет подействовал.

Тамара посмотрела на часы и ужаснулась: на сон оставалось от силы два часа. А потом весь день — нет, до субботы целых четыре длиннющих летних дня — она обязана быть приятной. Подумать только — приятной!

Ради мамы. И давно умершей бабушки. Ведь неизвестная Тамаре тетя Софа — ближайшая бабушкина подруга. Почти сестра. Они вместе пережили блокаду. И если бы не помогали друг другу…

Мама клятвенно уверяла по телефону — они с Лелькой тете Софе обязаны чуть ли не жизнью. Как и она сама. Мол, если бы не тетя Софа, бабушка скорее всего умерла в ту страшную зиму сорок первого. Вот так.

В купе чему-то рассмеялась во сне Динка. Успокаивающе заворчал сонный Крыс. Недавно жесткая подушка маняще белела на верхней полке. Казенная постель смотрелась уютным и мягким гнездышком.

Тамара нервно зевнула. Веки стали удивительно тяжелыми, она с трудом держала глаза открытыми.

Почему он не уходит? Поговорить хочет? Но чего ради? Тамара не Лелька, неземной красотой не блещет…

Что ему нужно?!

Еще через пару минут Тамара пришла к выводу — дорогой темный костюм, белоснежная рубашка, узкий галстук, начищенные до блеска туфли из тонкой кожи — совершенно неуместны в ночном поезде. Как и сам зеленоглазый. Мираж, не имеющий право на существование!

Спать хотелось смертельно, и Тамара решила пугнуть прилипчивого незнакомца лично. (Раз уж Крыс бессовестно дрыхнет, забыв о службе!)

Все равно этот тип смотрит на Тамару как на ненормальную, так что ей терять? Аж ничего. Зато впереди — два часа полноценного сна.

Тамара хмыкнула: ждет продолжения разговора, вот и получит его. Нехорошо разочаровывать человека.

Тамара кокетливо поиграла ресницами и заявила:

—Лелька — это моя сестра. Старшая. Ох и краси-ивая!

Зеленоглазый кивнул и ободряюще улыбнулся. Тамара поднапряглась и улыбнулась еще шире. Сделала шажок вперед и пропела:

—Так вот — она пишет танка, а я читаю. Она пишет, а я читаю. Пишет, а я читаю…

Зеленые глаза настороженно блеснули. Тамара удовлетворенно отметила: херувим явно заподозрил, что над ним смеются. Или пытался прикинуть, из какого сумасшедшего дома она сбежала. Ну-ну, пусть поломает голову.

Может, зря она так? Красивый парень, катит в Питер, ей там четыре дня умирать от скуки. Динка со старой Софой — хорошенькое общество для молодой женщины, считай — девушки…

Пораженческие мысли Тамаре не понравились. Она сдвинула брови и агрессивно выдохнула:

—А подслушивать нехорошо!

Оттолкнула свою так и несостоявшуюся девичью мечту в сторону, нырнула в купе и захлопнула дверь.

Напрасно Тамара рассчитывала на два часа сна. Нет, если бы ее разбудила проводница минут за тридцать до прибытия поезда — другое дело. Она бы потом запросто продремала до самого Питера. Пусть — сидя.

Однако Тамара забыла про племянницу! И легкомысленно не опустила на ночь коричневую плотную шторку.

Так что утро началось безобразно. К сожалению, солнце в июне встает рано, уже в начале пятого оно подняло Динку. Девчонка тут же растолкала безмятежно сопевшего Крыса. А уж эта сладкая парочка своим визгом разбудила бы и мертвого.

Нет, если бы Тамара проявила осторожность и упрямо притворялась спящей, может, все и обошлось бы, но… Она приподняла голову!

Оставшиеся полтора часа обернулись кошмаром. У Тамары раскалывалась голова, слипались глаза, но кого это интересовало?

Ей пришлось: умывать Динку; кормить Динку; три раза переплетать ей косички; менять ленты; распускать косички и делать хвостик; минут через пять — распустить хвостик и многословно одобрить свободно рассыпавшиеся по спине локоны.

Кормить Динку при полнейшем отсутствии аппетита; кормить Крыса и попутно стыдить за обжорство и попрошайничество.

Извиняться перед соседями слева. Динка по ошибке залетела в их купе с воплем: «Он меня прямо в губы лизнул, мне теперь снова умываться?!»