Галина Куликова - Нагие намерения

Не встретив ни одной машины, они проехали по указанному Дианой маршруту и остановились перед типовой пятиэтажкой.

Шургин заглушил мотор и выбрался наружу, разминая уставшие руки-ноги. Диана стояла рядом молча, словно обдумывая что-то. И лишь Алекс повел себя как носорог, вырвавшийся из западни. Выскочив из машины, он воздел руки к небу и пропел, точнее — заорал, во всю глотку на мотив известного революционного шлягера о кавалеристах-буденновцах:

— Веди ж, Диана, нас смелее в бой!..

Других слов он не знал, да и эти пришли ему в голову абсолютно случайно, поэтому он успел повторить свою дурацкую интерпретацию еще раз, пока пришедшие в себя Диана и Шургин хором не зашикали на него:

— В таких городках спать ложатся рано, — заметил Олег, — так что если ты перебудил всю округу, то местные жители обязательно вызовут милицию, и нас посадят за хулиганство суток на трое, и, в общем-то, будут правы.

— Осознал, беру себя в руки, — хихикнул Алекс, — но все-таки, мы идем или не идем?

— Идем, — Диана решительно двинулась к крайнему левому подъезду. Мужчины пошли следом.

Это был классический провинциальный подъезд, без всяких домофонов и кодовых замков, относительно чистый, освещенный тусклыми лампочками, пахнущий кошками и мышами одновременно.

— И никого, — отчего-то шепотом произнес Алекс.

— Да говори нормально, — заметил ему Шургин, — мы же не воровать сюда пришли, а по делу.

— Как знать, как знать, — задумчиво протянул тот.

— Вот эта квартира, — Диана остановилась перед обитой чем-то коричневым дверью на третьем этаже и потянулась к звонку. На двери белой краской аккуратно была выведена цифра «8».

— Погодите, — остановил ее Олег, — вообще поздно уже, не испугаем соседку-старушку?

— Ну, не такая уж она и старушка. Да и время — ничего, нормальное. Не для визитов, конечно, но раз уж так получилось…

— Ладно, нажимайте, — поторопил ее Алекс, — а то есть хочется. Может, накормит нас сердобольная соседка твоей тетки? А то здесь круглосуточных маркетов, сдается мне, нет, а припасов мы не сделали.

— Ничего, до утра доживешь, — отозвался Шургин, — чипсы долго усваиваются.

Звонок задребезжал так громко, что они испугались — не сбегутся ли жители соседних квартир. Некоторое время стояла неопределенная тишина, а потом послышались приближающиеся тяжелые шаги.

— Кто? — строго поинтересовался из-за двери низкий женский голос.

— Зинаида Петровна, это я, Диана, племянница вашей соседки, Любы.

— Кого?

— Любы. Откройте, пожалуйста.

— Люба умерла!

— Ну, естественно…То есть я хочу сказать, я знаю, что умерла. Господи! Откройте, я вам все объясню!

— Из-за этой двери ни хрена не слышно, — влез Алекс.

— Да помолчи ты! — взвыла Диана и, обращаясь к коричневой двери, громко и отчетливо произнесла: — Зи-на-и-да Пет-ров-на! Э-то Ди-ана! Племян-ни-ца ва-шей быв-шей Любы!

— Соседки, — подсказал Алекс.

— Заткнись! — заорала на него Диана.

— Вы кто? — донеслось из-за двери.

Диана со стоном сползла по стене на пол и уронила голову на руки.

Шургин понял, что пора вмещаться. Слегка оттеснив Алекса, он подошел вплотную к двери и, сложив ладони рупором, прокричал: «Милиция! Перепись населения!»

После паузы с той стороны задвигались какие-то засовы, щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в проеме обозначилась женская голова с седым пучком на макушке и очками на носу.

Не дав Зинаиде Петровне опомниться, Шургин гневно произнес: «Посмотрите, что вы сделали с бедной девушкой!» — и указал пальцем на сидящую у его ног Диану.

Это возымело действие. Зинаида Петровна отпихнула Шургина в сторону и с криком: «Моя девочка!» — бросилась поднимать наконец-то опознанную племянницу покойной соседки Любы.

Через десять минут они втроем сидели в небольшой опрятной комнате, служившей гостиной, а Зинаида Петровна курсировала между ними и кухней, уснащая стол все новыми тарелками со всевозможной снедью-Алексу удалось провести в жизнь свой коварный план, дав на вопрос хозяйки: «Хотите ли вы перекусить с дорожки?» — очень подробный искренний ответ.

— Ладно, — согласился и Шургин, — поедим, а потом поговорим. А то в квартире вашей тети наверняка шаром покати. В смысле еды.

— Мы заплатим, — вмешался Алекс, — мы ей за все заплатим.

— Нет, ты точно ненормальный, — вздохнула Диана, — за гостеприимство денег не берут.

— Ну что ж, иногда можно и на халяву, — резюмировал он.

Зинаида Петровна Балашова в течение последнего года была, по сути дела, сиделкой у своей больной соседки Любы. Эту миссию она взвалила на себя добровольно, а от денег отказалась категорически, пригрозив чете Звенигородских, что обидится смертельно, если они «еще будут ей что-то предлагать». Пришлось ограничиться подарками к дню рождения и прочим датам, но и их Зинаида Петровна принимала неохотно.