Галина Куликова - Нагие намерения

— Понятия не имею.

— Занятно. Я позвоню в больницу и попытаюсь разведать обстановку.

— Не надо! — В глазах у Дианы впервые появилось реальное чувство. Испуг. — Вдруг это ловушка? Вдруг вас вычислят? А через вас отыщут меня…

«Черт побери, она боится, — понял Шургин. — Она боится до смерти. Как я до сих пор этого не понял?»

— Это же не вы сидели привязанным к стулу много часов, — словно отвечая на его невысказанный вопрос, пояснила она.

— Но та женщина наверняка важный свидетель, — настаивал он.

— Вы же говорите, пациентка была в тяжелом состоянии? Значит, не скоро сможет что-то рассказать.

— Хорошо, начнем с другого.

Алекс, который сидел с очень серьезной физиономией, немедленно уточнил:

— Что начнем?

— Расследование, — ответил Шургин. — Для того чтобы реально помочь… Диане, — он с большим трудом выдавил из себя ее имя, — необходимо выяснить, кто и почему за ней охотится.

— У нас есть половина ответа на вопрос «почему», — пробормотала Клара, затушив одну сигарету и принявшись за следующую. — Существует сокровище, которым некто хочет завладеть. И он думает, что Диана может ему в этом помочь.

— Допускаю, что речь идет о редком камне, которым владела тетя Люба, — подхватил Шургин. — Нужно ехать в Тихорецк. Проверить квартиру, поискать завещание или письмо, поговорить с людьми. И еще. Хорошо бы вам завернуть домой и посмотреть, не оставил ли ваш муж чего-то подобного.

Диана уже звонила в больницу и выяснила, что Денис по-прежнему находится в критическом состоянии.

— Однако за квартирой наверняка приглядывают, — сам себе возразил Шургин. — Поэтому лучше туда отправиться не вам, а кому-нибудь из нас. — Он перевел взгляд с Алекса на Клару и заключил: — Мне.

— А если вас поймают? — Диана постаралась скрыть панику.

Она умела подавлять эмоции и вводить мужчин в заблуждение. Она до смерти боялась, что, как только проявит слабость, ее тут же унизят. Бывают женщины, которым смолоду на жизненном пути встречаются одни козлы. В конце концов, бедолаги становятся излишне жесткими и недоверчивыми. С ними трудно найти общий язык даже самым приятным представителям мужского пола. Их трудно чем-нибудь удивить и в чем-то убедить. Их невозможно заставить расслабиться. Они разучились наслаждаться отношениями, потому что ждут от них только плохого.

— Поймают меня? — хмыкнул Шургин. — Зачем им меня ловить? Никто не знает, что я с вами как-то связан.

— Дядя знает, — возразил Алекс. — Мы же приходили к нему, забыл?

— Не забыл. Но твой дядя мигом открестился от Дианы. Будь он в ней заинтересован, вел бы себя по-другому.

Диана хотела что-то сказать и уже открыла было рот, но Шургин не дал ей такой возможности. Он начал разрабатывать план действий. Распределять роли. Вспомнил, что ключи от квартиры находятся в сумочке, которую они подобрали у кафе, сумочка — в машине у Алекса, а машина — перед домом Звенигородских.

— Алекс, ты будешь меня страховать, — распорядился он. — Мы отправимся прямо сейчас. А вы, дамы, собирайтесь. Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, в пятнадцать ноль-ноль мы отправляемся в Тихорецк.

— Очень хорошо, — откликнулась Диана. — Только, боюсь, Олег Павлович, вы можете чего-нибудь не заметить. Не обратить внимания. Я ведь отлично знаю Дениса, я даже делала уборку в его кабинете. Так что если там что-то не так, я сразу догадаюсь.

— Но вы не должны сейчас появиться дома как ни в чем не бывало!

— Ну, хорошо, — протянула она задумчиво. — А что, если там появлюсь не я? Или не совсем я?

Во дворе, возле свирепо таращившейся на них иномарки, ссорились двое влюбленных. Она — симпатичная особа лет двадцати пяти, в цветастом платьице и туфельках на босу ногу, с густо подведенными глазами и страстным ртом говоруньи, и он — массивный бугай с круглой бритой головой, наряженный в льняной костюм и пионерские сандалии.

— Тамар, ну ты чего, а? — нудил бугай, глядя на свою девушку тоскливым взором. — Чего ты взорвалась-то? Чего я такого сделал?

— Вадик, а ты сам не понимаешь? Ты пришел в гости к моим родным и вел себя чудовищно! Ты не обращал никакого внимания на дедушку!

— Потому что он глухой, — объяснил Вадик. — Сначала я очень даже обращал, но потом он вылил на мои штаны компот, и мне пришлось отсесть от него подальше. А с того места, где я сидел, он меня не слышал. И, кажется, даже не видел.

— А мою бабушку ты назвал старой каргой!

— Она и есть старая кар… То есть она первая начала обзываться. Ну, Тамар, ну перестань сердиться…