Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

— Не беспокойтесь, милочка, — повторяла консьержка, — я дорогу знаю, не раз приходилось захаживать по разным делам…

Потом они подошли к подъезду хорошего дома и начали подниматься по лестнице. И тут Мари Паскаль почувствовала себя нехорошо. У мадам Сейрон как раз оказались с собой нюхательные соли, которые она и предложила девушке. Однако, понюхав их, Мари окончательно обессилела. Как сквозь туман она смутно чувствовала, что её подхватили и несли чьи-то сильные руки. Потом она оказалась сидящей, и властный голос, заставивший её содрогнуться от ужаса, произнёс:

— Я — Фантомас! И я приговариваю тебя к смерти! В моих интересах, чтобы ты умерла, и ты умрёшь!

В сознании несчастной жертвы эти слова грянули, как гром! Она была во власти страшного преступника, самого безжалостного чудовища на свете, чьё имя было символом ужаса, крови и смерти, — и он осудил её на гибель! Это значило, что спасения не было! Словно при блеске молнии, перед Мари Паскаль возникли роковые события последних дней. В чём была её вина? Чем она навлекла на себя ярость Фантомаса?

В своих действиях она стремилась только к одному: найти подлинного убийцу Сюзи д'Орсель, снять подозрения с короля. Увидев перед собой короля-самозванца, она открыто назвала его обманщиком… Значит, эти действия шли наперекор замыслам Фантомаса. И вот она стала жертвой его безжалостной мести! Она, слабая женщина, оказалась, помимо своей воли, вовлечена в тот вихрь преступлений, который Король ужаса поднимал на своём пути. Как песчинка, втянутая в мощный механизм, она будет раздавлена, как и всякий другой, кто встанет на пути Фантомаса!

Все эти мысли в какую-то долю секунды пронеслись в сознании несчастной жертвы, прежде чем, сражённая ужасом, она впала в беспамятство… Теперь, придя в себя, она пыталась отдать себе отчёт о своём положении.

Очевидно, в данный момент Фантомаса рядом с ней не было. Наверное, думала она, он занят какими-то предосторожностями, чтобы тем вернее и безнаказаннее убить её… Она была связана и прикручена к креслу так, что не могла пошевелиться, не могла сделать ни малейшего движения. Она как будто раздвоилась: задыхаясь, почти теряя сознание, она одновременно ясно видела себя со стороны, воспринимала и фиксировала свои впечатления.

Так, её слух чётко воспринимал громкое тиканье, а сознание подсказывало ей, что где-то рядом должны быть часы. И она пыталась понять, в каком помещении она находится, куда её привела пресловутая мадам Сейрон…

О, теперь ей стала понятна роль зловещей консьержки! Она и раньше слышала о способности Фантомаса приобретать самые разные обличья. Теперь ей стало ясно, что под маской болтливой и вульгарной толстухи скрывался не кто иной, как он, Гений преступления и Мастер лицедейства! Теперь она понимала некоторые особенности поведения мнимой консьержки: почему её почти никогда не было на месте, почему вместо неё её обязанности выполняла специально нанятая уборщица… И конечно, именно мадам Сейрон принадлежала найденная Мари женская рубашка, выпавшая из связки белья маркиза де Серака. Имея запасные ключи от всех квартир, мнимая консьержка могла свободно разгуливать по всему дому, не вызывая подозрений. Она-то и выкрала из шкафа у Мари уличающую рубашку! И она, именно она, мадам Сейрон, предложив проводить её к Жюву, завлекла доверчивую девушку в роковую западню…

Мари Паскаль помнила, что в момент убийства Сюзи д'Орсель она видела, как в окне мелькнул силуэт мужчины, одетого в чёрное. Но что это доказывало? Мари Паскаль слышала, что, готовясь совершить очередное кровавое преступление, Фантомас надевал свой традиционный, можно сказать, ритуальный, чёрный костюм, скрывал лицо под чёрным капюшоном. Таким образом, Фантомас вошёл к Сюзи д'Орсель в обличии мадам Сейрон, а совершил преступление в своём традиционном ужасном обличии.

Действительно ли Фантомас привёл её на квартиру Жюва? Такое предположение могло показаться смехотворным: в самом деле, зачем было преступнику приводить свою жертву на квартиру к полицейскому? Логичнее было предположить, что он затащил её в свою собственную берлогу…

Делая сверхчеловеческие усилия, чтобы пошевелиться, Мари заметила, что верёвка, удерживавшая в неподвижности её голову, несколько ослабела. У неё появился слабый проблеск надежды. Гримасничая, двигая всеми мускулами лица, она наконец добилась того, что чёрная повязка сползла с её глаз.

Теперь она могла видеть. Теперь она видела.