Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

— Куратор, — поправила Мари.

— Я и говорю, кулатор. Так надо пойти проверить, всё ли в порядке. Так сходите со мной, моя милая?

— Идите, мадам Сейрон, я следом.

Войдя вместе с Мари в квартиру Сюзи д'Орсель, консьержка стала тщательно осматривать печати. Что касается Мари Паскаль, то она ходила по комнатам, удивляясь роскошной обстановке, в которой жила демимонденка, и невольно высматривая признаки пребывания здесь короля. Вернувшись в прихожую, она позвала:

— Мадам Сейрон, вы скоро?

— Сейчас, мадемуазель Мари! Иду, иду.

Между тем мнимая консьержка прошла через спальню в будуар, приблизилась к камину и взяла с полки маленькую шкатулку для драгоценностей. Она нажала на пружинку, и шкатулка открылась. Таинственный персонаж, скрывавшийся под маской толстой консьержки, стал рыться в драгоценностях, бормоча:

— Так, так. Что же выбрать? Кольцо… Браслет… Серёжки… Отлично! Это как раз то, что мне нужно. Ключ у меня в кармане. Я вас так запутаю, что век не распутаетесь.

Лицо таинственного персонажа теперь не напоминало ни мадам Сейрон, ни маркиза де Серака. Сквозь обе эти маски проступило какое-то новое обличье. Но продолжалось это лишь одно мгновение. В следующую секунду мнимая консьержка закричала своим обычным пронзительным голосом:

— Мамзель Мари, а мамзель Мари! Где же вы? Идите сюда, а то мне боязно.

Мари Паскаль вернулась в будуар, но толстая консьержка, топая и сопя, уже проследовала на кухню, продолжая причитать:

— Ох, у меня просто душа не на месте. Вот так и кажется, что покойница сейчас подойдёт сзади и схватит за волосы! Посмотрите-ка, милочка, заперта ли чёрная лестница.

И пока Мари проверяла дверь чёрного хода, толстуха подошла к ларю, где хранился уголь, и резко его толкнула, отчего из ларя поднялось облачко угольной пыли и осело на каменном кухонном полу.

— Здесь заперто, мадам Сейрон, — сказала Мари, возвращаясь от чёрного хода и пересекая кухню. Вскоре они обе покинули квартиру.

— Этот трюк с угольной пылью — отличная находка, — проворчала мнимая консьержка, вернувшись к себе в ложу. — Посмотрим, как господин Жюв выпутается из этой западни!

Толстуха открыла шкаф и достала оттуда какой-то свёрток. Вскоре появилась уборщица, которая подменяла консьержку.

— Послушайте, любезная, — объявила ей мадам Сейрон, — вы тут побудьте, а у меня дела. На рождество жильцы мне поднакидали деньжат. Так что хочу справить себе обновку, чтобы выглядеть поэлегантнее: куплю себе зелёное шерстяное платье и шляпу с красными перьями!

Прихватив пакет, она вышла из дома, но, вместо того чтобы идти в сторону центра, свернула в направлении Булонского леса. Там она пробралась сквозь густые заросли и оказалась перед будкой одного из смотрителей парка. Порывшись в кармане, она вынула ключ и отперла дверь.

Некоторое время спустя посетители парка могли видеть, как в одной из аллей возникла одетая в белый балахон фигура Уауауа, «примитивного человека» и поклонника природы. Лицо этого экзотического персонажа не напоминало ни мадам Сейрон, ни маркиза де Серака. И всё же…

Искусство маскировки, доведённое до высшего совершенства, позволяет совершать невероятные превращения!

— Везёт ли господин барон багаж, подлежащий таможенному досмотру?

Эти слова, произнесённые почтительным тоном по-французски, но с характерным гортанным акцентом, вырвали Жюва из глубокого сна, в который он погрузился уже под утро после бессонной ночи. Слабый свет утренней зари проникал сквозь занавески, задёрнутые на окне вагона.

Поезд стоял неподвижно. Было очень тихо. Издали доносился только звук электрического звонка да редкие вздохи локомотива. Из окна вагона ничего нельзя было разглядеть не только потому, что стекло запотело, но и потому, что вокруг стоял густой туман.

Перед Жювом находился таможенник, одетый в сине-жёлтую форму с серебряным галуном. Именно он обратился к Жюву, почтительно именуя его господином бароном. Сейчас он терпеливо ждал ответа, доброжелательная улыбка освещала его загорелое лицо.

— Почему вы назвали меня бароном, мой друг? — поинтересовался комиссар.

Таможенник прикоснулся пальцами к козырьку фуражки:

— Но, милостивый государь, — ответил он удивлённо, — так у нас принято. У нас первым классом путешествуют только знатные люди. И следовательно…

Жюв подавил улыбку и жестом остановил таможенника, путавшегося во французских словах. Он вспомнил, что в Гессе-Веймаре, как и в некоторых других странах Центральной Европы, сохранился архаический обычай из вежливости награждать собеседника дворянским титулом.