Пьер Сувестр - Король — узник Фантомаса

— Извините, мадам, — бормотал бригадир Масон, отступая к самым ступенькам лестницы, — но у нас чрезвычайное происшествие, арест… Присутствие господина комиссара необходимо…

— Ах, его присутствие необходимо! — взорвалась комиссарша. — Стало быть, его нет в отделении! Тогда где же он, скажите на милость? Мне всё ясно: опять сказал мне, что идёт на дежурство, а сам шляется по бабам!..

И дверь с грохотом захлопнулась.

Бригадир Масон спускался по лестнице, повесив голову.

— Какой же я идиот! — ворчал он себе под нос. — Как же я не сообразил, что он у своей любовницы, мадемуазель Бланш…

Несколько минут спустя бравый служака уже звонил перед дверью другой квартиры, расположенной в соседнем доме. Он вновь обрёл свой осанистый вид и был уверен, что на этот раз пришёл туда, куда надо. Он вновь позвонил, и диалог сквозь дверь повторился.

— Кто там?

— Это я, бригадир Масон…

Дверь распахнулась, и бригадир увидел молодого человека в ночной рубашке и полосатых пижамных штанах.

— Господин комиссар… — начал бригадир и осёкся, потому что узнал в молодом человеке секретаря комиссара полиции! Добряк Масон готов был провалиться в пролёт лестничной клетки.

— Я… я… я ищу… — лепетал он.

— Дорогой бригадир! — заявил молодой человек, улыбаясь без тени смущения. — Мне очень жаль, но шефа вы здесь не найдёте: мы предпочитаем приходить сюда порознь и в разное время! Я надеюсь на вашу скромность…

С этими словами он тихонько затворил дверь.

Несколько минут Масон стоял в растерянности, затем стал спускаться по лестнице в ещё более угнетённом состоянии духа, чем раньше, рассуждая про себя о недостойном поведении некоторых людей, бегающих по ночам с места на место, так что за ними даже невозможно уследить!

Едва бригадир переступил порог отделения, как на него обрушился град упрёков и обвинений:

— Ну вот, наконец-то вы явились, Масон! Где же вы пропадали, друг мой? Оставить своё служебное место в такой ответственный момент! Я крайне недоволен вашим поведением! Вы обманули моё доверие! Честное слово, я просто вынужден подать на вас рапорт… Где вы были, в конце концов?

Распекавший бригадира Масона человек с ленточкой почётного легиона был не кто иной, как сам комиссар! Встретив Новый год в какой-то весёлой компании, он решил мимоходом заглянуть в своё отделение…

«Я сплю или бодрствую?» — спрашивал себя Фандор, с трудом приоткрывая глаза. Всё тело у него ломило, в горле саднило и ужасно хотелось пить… Но главное, он никак не мог отдать себе отчёт: где он находится и как сюда попал. В полумраке он различал вокруг совершенно незнакомые предметы — кресла, конторку, письменный стол, гардины на окнах… Борясь со сном, он хотел протереть глаза, и тут заметил, что он спит, одетый во фрак. Теперь он почувствовал, как крахмальный воротничок врезается ему в шею, а манжеты сползли на кисти рук. Кроме того, связка ключей, лежавшая в кармане, больно колола ему бок… Сомнений не было: он спал почему-то одетый, укрытый вместо одеяла своей шубой, а неподалёку на стуле зловеще отсвечивал его цилиндр. И тут сознание, наконец, вернулось к нему…

Ну да, чёрт возьми, он был в комиссариате полиции на улице Курсель, его привели сюда полицейские, арестовавшие его на улице Монсо по подозрению в убийстве Сюзи д'Орсель… По мере того как он восстанавливал в памяти события истекшей ночи, им овладевала растущая тревога. «Куда же это меня поместили? — спрашивал он себя. — Это явно не камера для заключённых. А где король? Интересно, его тоже арестовали?»

С трудом присев на диване, на котором но провёл ночь, он более внимательно оглядел комнату. На стенах в рамках из красного дерева и позолоченного багета висели английские хромолитографии, изображавшие охотничьи сцены, портреты актрис, дешёвые офорты. В одном углу стояли полки с книгами, в другом громоздились папки с делами. На массивном письменном столе стояли не менее массивные пресс-папье и чернильный прибор без чернил, зато непосредственно перед прибором красовалась скромная бутылочка чернил стоимостью в два су. Стулья, два кресла, газовая печка и диван, на котором в данный момент сидел Фандор, дополняли меблировку. Журналист внимательно осматривал все эти предметы, стремясь навести ясность в мыслях и привязать их к простым и ясным вещам.

«Это рабочий кабинет комиссара полиции, — думал он, — но почему, чёрт возьми, они поместили меня сюда?» Он припомнил, сколь обходительно обращались с ним полицейские во время ареста, и вдруг догадка осенила его: «Меня принимают за какую-то высокопоставленную персону! Поскольку арестовали меня у любовницы короля Фридриха-Христиана, меня считают одним из его приближённых… И потому не решаются обращаться со мной, как с обычным убийцей… Правда, мне от этого не легче: всё равно надо мной тяготеет обвинение в убийстве, или, самое меньшее, — в соучастии… И я не могу привести никаких доказательств в своё оправдание… Одна надежда на короля. Мне кажется, если не ошибаюсь, что в последний момент он сказал мне, чтобы я не волновался… что он вызволит меня… или что-то в этом роде… Да, сказать-то легко, а вот как он поступит на деле?»