Татьяна Луганцева - Семь пятниц на неделе

– Ой, не напоминай! – вздохнул Вилли и постучал шофера по плечу. – Останови у «Рица».

– Сделаем, – ответил водитель по-английски, видимо, из-за того, что пассажир обратился к нему именно на английском.

– «Риц» – это что? – заинтересовалась Груня.

– Ресторан недалеко от моего отеля. У меня кухня тоже хорошая, все-таки пять звезд, но в «Рице» самый лучший повар, к тому же мой друг, – пояснил Вилли.

– Чего же твой друг к тебе не пришел работать?

– А он женат на хозяйке «Рица».

– Понятно. А то, что мы так одеты? Ничего для «Рица»-то? – забеспокоилась Аграфена. – Да и вообще неплохо бы сначала отмыться от грязи.

– Там дресс-код строжайший. Галстук, платье…

– Вот и я о том! – еще больше забеспокоилась Груня.

– Говорю же, там друг мой Милош, я к нему – хоть голым.

Художница успокоилась и полностью доверилась спутнику, когда он повел ее вверх по ступенькам к входу в очень красивое здание. Интерьер ресторана соответствовал фасаду – что называется, «дорого и богато». Красное дерево, массивные столы и стулья. Позолота и зеленый цвет валюты преобладали и здесь. Вилли пропустили беспрекословно не то чтобы в ресторан, а даже на кухню. Груня отказалась ждать его в зале и следовала за ним по пятам. Отчего-то она представляла себе повара большим и толстым, в огромном колпаке и с громким голосом, поэтому очень удивилась, когда им оказался маленький, худенький человек, абсолютно невзрачной наружности. На его лице мгновенно появилось выражение беспокойства, едва он увидел, кто к нему пришел и в каком виде.

– О, матерь божья! Что случилось, Вилли! Господи, ты ранен?

– Милош, успокойся, со мной все нормально. Произошло недоразумение. Груня… Милош… – представил он их друг другу.

– Я учился в России, то есть в Советском Союзе, в МГУ, – пояснил Милош, тоже заговорив по-русски.

– На повара? – у Аграфены округлились глаза. – Ой…

– На биолога. Так родители хотели. А господь хотел, чтобы я стал поваром. И у меня классно получается, лгать не буду. Мужчина, стоящий рядом с вами, – мой лучший друг, который обладает самой красивой внешностью. Я – не гей, поймите меня правильно! И когда Вилли приходит сюда с пробитой головой, да еще такой бледный, мне почему-то не очень верится, что все хорошо.

– На него было совершено покушение, – честно сообщила Аграфена, почему-то сразу почувствовав симпатию к Милошу, который явно нервничал. – А больше мы ничего не знаем. Нам и рассказать-то вам будет нечего даже по дружбе.

Милош перекрестился.

– Мы есть хотим, – напомнил ему о цели своего визита Вилли, неудобно себя чувствуя при повышенном внимании к своей персоне.

– Он крови много потерял, – зачем-то добавила Груша.

– Все! Я понял! Идите в вип-кабину, а я сейчас… – У худенького и невысокого мужчины сразу загорелись глаза. Он, как говорится, поймал волну вдохновения, поняв, что другу нужна помощь, и в его голове уже составлялось для него меню с яствами одно лучше другого, чтобы вернуть раненому утраченное здоровье и настроение.

Вилли взял руку Груни в свою сухую и теплую ладонь и повел ее в известном ему направлении. А она почувствовала себя очень счастливой от того, что просто так вот шла с ним за руку. И вдруг сама ужаснулась от осознания того, как же мало ей в жизни надо.

Вип-кабина превзошла все ожидания Груши, так как это оказалась белоснежная беседка, оплетенная зеленым плющом и цветами. Круглый стол под белоснежной скатертью с кружевными салфетками, расставленными по краю, словно солдаты, встречающие своих посетителей навытяжку.

– Принеси нам что-нибудь на свой вкус, – попросил Вилли.

– Конечно, друг мой! Я лично все приготовлю и сам вам принесу. Все будет хорошо! – Милош задумался. – А вот вы выглядите не очень хорошо. Даже очень не хорошо. Но я это вроде уже говорил…

Рот маленького мужчины сложился в скорбную подковку. Он посмотрел на голубое небо, вдохнул аромат цветов и размашистым шагом направился на кухню.

А его гости посмотрели друг на друга.

– Ну и видок у нас в самом деле… – отметила Аграфена.

– А я подумал о том, что судьба послала тебя сюда не случайно, – очень тепло посмотрел на нее Вилли.

– Ты все о том, что я спасла тебя? Забудь! Я действовала на автопилоте. Любой нормальный человек сделал бы то же самое. Я сама не понимала, что творю от испуга.

– Любой нормальный человек спасал бы свою шкуру, бежал бы от места преступления как можно дальше. Ну, может быть, потом, оказавшись вне опасности, сообщил бы в полицию.