Татьяна Луганцева - Семь пятниц на неделе

– Мы не являемся парой, – сразу же предупредила Груша. – Но я выросла в советских условиях, прошла лагеря, я имею в виду пионерские, и студенческие сборы, когда по двадцать человек в палатке, так что согласна на любые условия. То есть в быту я абсолютно неприхотлива.

– Я, конечно, тоже, – подал голос Николай Еремеевич. – Груня – человек мирный и порядочный, я готов делить с ней номер. Приставать не буду, давно не по этой части. Только боюсь, ей не понравится мое соседство – я храплю.

– Ширму можно поставить между кроватями… – неуверенно предложила Аграфена.

Вилли посмотрел на ключ у себя в руках с номером двадцать четыре и протянул его Николаю:

– Там кровать одна. Держите! А девушку я пристрою.

– Вы не обидите Груню? – забеспокоился Николай. – Она ведь у нас – душа театра! Если вы ей предложите номер хуже, то лучше я туда пойду.

– Я похож на мужчину, способного предложить женщине что-то худшее?

– Нет, сэр! – козырнул Николай Еремеевич, звякнул ключами и удалился.

Аграфена выждала время и осмелилась поднять глаза на хозяина отеля.

– Все расселены? Я одна осталась?

– Одна.

– И куда меня?

– Отель очень популярен, – издалека начал Вилли.

– Я и не сомневаюсь. Он необыкновенно красивый и расположен в сказочном месте.

– Спасибо, я это тоже всегда отмечал. Мог бы жить в любой стране, в любом отеле, но привязан именно к нему. Хотя, конечно, Венгрия для меня – особая страна, считаю ее родиной.

– А я нигде не бывала… Моя родина – Россия… – переминалась с ноги на ногу Аграфена.

– Я чувствую себя неловко, потому и затягиваю то, что должно случиться, – признался Вилли.

– А что должно случиться? – заволновалась Груша.

– Я должен заселить вас.

– Я уж испугалась… – Она выдохнула. И догадалась: – Свободных номеров больше нет? Ничего страшного, я готова разместиться, где скажете, хоть в подвале. Мне все равно.

– Можно было бы поселить вас в любом отеле, но не думаю, что это хорошо – отрывать вас от своих. Знаете что, пошли! – Вилли подхватил ее вещи и поспешил по коридору.

Аграфена еле поспевала за ним. И вскоре они оказались в сногсшибательном номере, состоящем из двух просторных комнат, соединенных арочным перекрытием. В одной имелся отсек для одежды, так называемая гардеробная, и стояла большая кровать с зеркальной спинкой, что-то в виде трюмо. Отсюда вела дверь на балкон с какими-то экзотическими растениями в горшках. Вторая комната была заставлена дорогой мебелью – рабочий стол с компьютером, книжные шкафы, панель домашнего кинотеатра. Общий фон помещений светлый. На стенах висели подлинники очень неплохих пейзажей, с потолков свисали люстры из венецианского стекла. Сквозь огромные окна в комнаты потоками вливались солнечные лучи.

– Очень красиво! – ахнула Аграфена.

– Располагайтесь, где хотите.

Груня нерешительно прошлась по номеру.

– Все на втором этаже, а я здесь… Ой, а чьи тут вещи?

– Видите ли, это и есть мои апартаменты. Но поймите меня правильно: здесь две комнаты, места хватит нам обоим. Отель и правда забит битком… Честное слово, я не буду к вам приставать! Не в моих правилах добиваться женщины силой. Но если настаиваете, я на ночь могу уезжать домой. Пока вот так вот…

Аграфена не знала, что и сказать.

– Я не должна была остаться одна?

– Если честно, то нет. Я думал, что все расселятся. Но это не меняет моего предложения.

– А почему вы предложили здесь жить именно мне? – спросила Груня.

– Вы мне показались самой… – Вилли смутился.

– Адекватной? – добавила она.

– Можно и так сказать, – согласился Вилли.

– А по мне что-то заметно? – насторожилась художница.

– Я прямо чувствую волны настороженности. Но обещаю не мешать отдыхать.

– Я не боюсь, что вы станете посягать на мою честь, – честно ответила Груня, – но в таком решении есть что-то неправильное. Простите, Вилли, но я здесь не останусь. По большому счету вы могли бы предложить жить с вами какому-то мужчине…

По лицу хозяина отеля было понятно, что он сильно разочарован и расстроен.

– Но… я бы не хотел слышать чей-то храп, и…

– Не волнуйтесь! Я найду себе место у Тани, нашей актрисы. У нее сложный характер, но мы с ней ладим.

Аграфена гордо развернулась и вышла.

– Я принесу вещи, – сказал Вилли разочарованно уже в ее спину.

Груша даже не поняла, с чего начались ее злоключения. Как-то вот вообще ни с чего. Ладно бы дорогу ей перешла женщина, в одной руке несущая пустое ведро, а в другой черного кота за шкирку. Так ведь нет! Но уже и приезд в Венгрию оказался сногсшибательным – и в тюрьму загремели, и тот, к кому ехали, умер. На сем неприятности могли бы и закончиться, однако продолжение, как говорится, следует…