Наталья Александрова: Игра с неверным мужем

Он достал из кармана маленькую пластмассовую коробочку, в которой был спрятан кусочек рокфора. Шушара тут же снова высунула нос и взволнованно пискнула: рокфор был ее любимым лакомством. Паук показал сыр крысе, но отдал его мне. Крыса проводила рокфор завистливым взглядом. Я завернула сыр в салфетку, встала из-за стола и отправилась в дамскую комнату.

Свой маршрут я проложила так, чтобы пройти мимо стола, за которым сидели Кабан с Надей. Проходя мимо этого стола, я незаметно выронила рокфор на пол и концом туфельки зафутболила его под стол.

Тут же Паук вытащил Шушару из-за пазухи и выпустил на пол.

Крыса устремилась на запах любимого лакомства.

Когда я вернулась за наш столик, Паук крутил в руках мобильный телефон. Собственно, это был не совсем обычный телефон – это было переговорное устройство, принимавшее сигнал с микрофона, установленного в ошейнике Шушары.

Едва я села за стол, в дверях ресторана появился высокий темноволосый мужчина лет пятидесяти с очень загорелым лицом стареющего подростка и пронзительно голубыми глазами. Чуть позади него шел массивный парень в черном костюме, обрисовывающем мощные мышцы.

У загорелого мужика был такой самоуверенный вид, как будто и этот ресторан, и этот город, да и вообще весь этот мир принадлежит ему одному, а все остальные находятся здесь исключительно по недоразумению или по недосмотру.

К вошедшим с подобострастным видом метнулась женщина-метрдотель, но загорелый мужчина пренебрежительно отмахнулся от нее и зашагал к столу Кабана.

Однако тут с ним произошло нечто непредвиденное.

Остановившись перед столом, он на мгновение замер, как будто налетел на невидимую стеклянную стену, и даже попятился. Заносчивый и самоуверенный вид слетел с него, как слетают с дерева последние листья под безжалостным порывом осеннего ветра.

Взгляд его был прикован к Надиному лицу.

Видно было, что он потрясен, ошарашен – можно подобрать любое другое слово, и этого будет недостаточно, чтобы передать степень его удивления.

Наконец он взял себя в руки, что-то проговорил и опустился за стол.

Его телохранитель, тот самый накачанный парень в черном костюме, устроился за свободным столиком неподалеку – с таким расчетом, чтобы хорошо видеть босса и при этом не мешать его конфиденциальному разговору.

Паук все еще возился со своим переговорным устройством. Наконец из него донеслось хрипение и приглушенные голоса. Паук торопливо переключил звук на дистанционную гарнитуру и под столом передал мне один из наушников. Я прикрепила его на ухо как раз вовремя, чтобы услышать знакомый хриплый голос Кабана:

– Ну что, Сашок, вижу, что ты ее узнал.

– Какой я тебе Сашок? – сухим холодным голосом с заметным акцентом возразил его загорелый собеседник. – Если я пришел, чтобы выслушать твои условия, – это еще не значит, что ты со мной можешь фамильярничать. И вообще, я бы предпочел говорить по-английски.

– Не заедайся, Сашок! Я же видел, как у тебя физиономия вытянулась! Ты ее узнал, Сашок. Она тебе нужна. Значит, и я тебе нужен, и ты будешь со мной разговаривать на моем языке.

– Хорошо, – процедил загорелый после короткой паузы. – Я ее действительно узнал. Она удивительно похожа на свою мать. Так похожа, что в первый момент мне показалось, что она вернулась…

– Оттуда не возвращаются! – прохрипел Кабан. – Значит, ты больше не сомневаешься, что это она?

– Нет… – нехотя признал загорелый. – Мне только непонятно, как она к тебе попала.

– Как попала? Честно тебе скажу – повезло! Мои люди случайно на нее наткнулись. Ну, я когда ее увидел – тут же вспомнил ту старую историю. Я ведь, Сашок, много чего про то дело знал. Только помалкивал, на всякий случай.

– И сейчас молчи! – В голосе Грина прозвучал явный страх.

– Боишься, – удовлетворенно констатировал Кабан, – это хорошо. Значит, мы с тобой договоримся. А девушку я узнал по фотографии. Мать-то ее тогда и не искал никто. Ну, уехала и уехала из той больницы, мало ли куда подалась? Если бы тело нашли или машину… А так, машину мои умельцы по винтику разобрали, а тело… через несколько месяцев труп всплыл в реке. Так ты же представляешь, в каком виде…

Тут я скосила глаза на Грина и даже издалека заметила, как он побледнел под загаром.

– Разумеется, никто и не вспомнил про женщину, что уехала из больницы с новорожденным ребенком. А в машине остались кое-какие документы – права, паспорт. Такое лицо, знаешь, как у нее, и по фотографии запомнишь, – продолжал Кабан, – в общем, как увидел я девушку эту, Надю, так все и вспомнил. А дальше уж дело техники, все она мне рассказала, что знала.