Наталья Александрова - Откройте принцу дверь!

Я хотела окликнуть незнакомку, хотела спросить, что она тут делает, но тут увидела, что она подняла правую руку, в которой зажат какой-то маленький блестящий предмет.

Резкий взмах – и рука женщины опустилась, с силой вонзив свое оружие в неподвижное тело на носилках.

Она вонзила его слева, чуть ниже того места, где должна находиться ключица.

Именно на этом месте у Сивого было кровавое пятно…

Только теперь я поняла, что эта безобидная с виду пожилая женщина только что убила матерого уголовника и сейчас пыталась убить Ивана.

Однако на сей раз ее ждало глубокое разочарование.

Вместо того, чтобы вскрикнуть от боли, или просто беззвучно умереть – неподвижное тело испустило громкое шипение, какое издает проколотая велосипедная камера, и медленно опало.

– Черт! – седая женщина от неожиданности отшатнулась, сбросила с носилок простыню – и увидела несколько выложенных в ряд грелок и кислородных подушек.

Я половину дороги надувала их и укладывала на носилках, чтобы со стороны казалось, что это – бесчувственный человек. Еще одна подушка, туго перепеленутая бинтами, изображала голову.

Седая женщина развернулась и с неожиданной для ее возраста ловкостью выскочила навстречу мне из автобуса. Она приняла настоящую боевую стойку и окинула меня цепким оценивающим взглядом. Под этим взглядом я почувствовала себя беспомощной и обреченной.

Теперь эта женщина нисколько не была похожа на стареющую медсестру или учительницу, она даже заметно помолодела и казалась очень сильной и опасной. В правой руке она сжимала свое необычное оружие – старинную золотую заколку с длинным, остро заточенным наконечником. Наверняка именно этой заколкой она только что убила Сивого, ею же пыталась убить Ивана, но вместо него проколола надувную куклу, муляж, сложенный из кислородных подушек…

И еще – я поняла, что уже видела ее.

Это она приходила к нам домой под видом почтальона, якобы принесла заказное письмо для Ланских. Она сразу показалась мне подозрительной! Но уж теперь-то она нисколько не походила на почтальона.

Со своей заколкой в руке она была похожа на смертельно опасную ядовитую змею, приготовившуюся к атаке.

– Где он? – прошипела она, еще усиливая сходство со змеей.

– Не знаю, о ком вы говорите! – ответила я, немного отступая в сторону.

– Лучше не зли меня! – выкрикнула тетка и бросилась вперед, выставив перед собой смертоносную заколку.

Я метнулась в сторону и умудрилась ударить ее по руке фонариком. Тетка вскрикнула от боли и отступила, готовясь к новой атаке. Я сама удивилась собственной ловкости, но не переоценивала свои силы и понимала, что долго не устою в этом поединке. Конечно, главным моим преимуществом была молодость, но что значит молодость по сравнению с мастерством и опытом профессионала?

Убийца развернулась, плавно переступила, снова принимая боевую стойку. Я поудобнее перехватила фонарик, надеясь повторить свой удачный удар. Тетка резко выдохнула, бросилась вперед. Я взмахнула тяжелым фонариком… но на этот раз удар пришелся в пустоту: моя соперница сделала обманное движение и оказалась слева от меня, в зоне, недоступной для моего орудия.

Мало того: из-за неудачного удара я потеряла равновесие, покачнулась… а седая тетка толкнула меня в бок, выставила ногу – и я покатилась по асфальту!

В ту же секунду она прыгнула на меня, придавила грудь коленом и занесла надо мной свою смертоносную заколку.

– Где он? – повторила она свой вопрос, сверля меня пристальным взглядом.

– Не… не знаю, о ком вы говорите! – пропыхтела я, пытаясь заслониться от нее рукой с фонариком.

– Ничего, я его сама найду! – процедила она, замахиваясь. – Он не мог далеко уйти. А ты мне больше не нужна…

Я в ужасе смотрела на сверкающее острие.

Еще секунда – и она нанесет смертельный удар, и для меня все кончится. Не только для меня – эта профессионалка моментально найдет Ивана, в страхе скорчившегося под сиденьем микроавтобуса, и уж он-то не сможет ей сопротивляться…

Эта мысль придала мне новые силы. Я выдернула руку с фонариком, попыталась выбить из руки убийцы заколку – но она была готова, отбила мой удар локтем и замахнулась…

И вдруг на ее лице отразилось искреннее удивление.

Седая женщина негромко ахнула, покачнулась. Рука с заколкой безвольно упала, и она сама рухнула, придавив меня всем весом к асфальту.

Только тогда я расслышала звук – совсем негромкий, как хлопок ладоней, совсем непохожий на звук выстрела…