Наталья Александрова - Вас снимает скрытая камера!

– Как – к чему? – Человек-жаба удивился не меньше ее. – Вы гарантируете результат?

Он повернулся к длинноносому человечку и с сомнением проговорил:

– Что-то она не производит…… слабовата…… не сладит, ох не сладит она с Мурзикиными!

– Пал Палыч, – долгоносик ударил себя в грудь, – у нее самые лучшие рекомендации! Больше трех месяцев до сих пор никто не выдерживал!

– Постойте! – Надежда Николаевна вклинилась в их разговор. – Чего никто не выдерживал? Какой результат я вам должна гарантировать? Кажется, вы меня с кем-то перепутали!

Долгоносик повернулся к ней и заговорил. Чем дольше он говорил, тем в большее изумление приходила Надежда.

Агентство «Домострой» занимается расселением коммунальных квартир.

Кто-то из жильцов легко соглашается на предложенные условия и без споров переезжает в новую квартиру – лишь бы вырваться из коммуналки. Но иногда встречаются удивительно упорные люди, которые не соглашаются ни на какие предложения, рассчитывая выбить из агентства что-нибудь немыслимое – например, получить за восьмиметровую комнатку возле туалета пятикомнатные апартаменты с видом на Неву.

В таких случаях агентство подключает к делу специального человека, профессионала, который поселяется в коммуналке и делает жизнь упорных жильцов невыносимой.

Особенной славой пользуется мать-одиночка Дарья Лебедева. Она обладает совершенно невыносимым характером и двумя детьми, десяти и одиннадцати лет, специально приученными делать соседям разнообразные мелкие и крупные пакости.

Дарья Лебедева вселяется в расселяемую квартиру, ставит посреди кухни стиральную машину, спускает с поводка своих отпрысков и быстро превращает жизнь непокорных соседей в настоящий ад.

Ее славные детки подсыпают в суп соседям английскую соль или стиральный порошок, подбрасывают к ним в комнату дохлых кошек и крыс, получая от этого огромное удовольствие. Сама мамаша развешивает по всей кухне неимоверное количество плохо выстиранного белья, расставляет где только можно старые сундуки и мешки с гнилой картошкой… До сих пор, как только что сообщил долгоносик, никто не выдерживал ее соседства больше трех месяцев. В общем, настоящий профессионал! Конечно, она берет за свои услуги дорого, но на нее огромный спрос, агентства недвижимости стоят в очередь.

Вот за эту-то удивительную женщину и приняли Надежду Николаевну!

Когда до нее наконец дошел этот факт, она бросилась наутек из злополучного агентства, пока жаба с долгоносиком не вселили ее в какую-нибудь дремучую коммуналку.

После такого приключения Надежда легко преодолела следующий этаж и крадучись проскользнула мимо двери с подозрительной вывеской «Астрологический центр «Кассандра». Из-за двери центра выглянула какая-то темноволосая личность неопределенного пола с безумно выпученными глазами и окликнула пробегающую Надежду, но та, наученная опытом двух предыдущих этажей, не отозвалась и бросилась на штурм последней вершины.

Шестой этаж был последним в этом доме, и на двери здесь висела единственная табличка – «Аванта».

Надежда перевела дух и толкнула обитую дешевым кожзамом дверь.

За этой дверью оказалась большая комната, заставленная компьютерами в самом разном состоянии – от совершенно разобранного до вполне рабочего. Если в американских фильмах действие зачастую происходит на кладбищах автомобилей, то комнату, занимаемую фирмой «Аванта», вполне можно было назвать кладбищем компьютеров.

Среди всего этого электронного хлама ползал молодой парень с длинными огненно-рыжими волосами и объяснял что-то женщине огромного роста, одетой в ярко-розовые джинсы и клетчатую мужскую рубаху.

Увидев Надежду, рыжий парень привычным движением пригладил волосы и проговорил:

– Вы посидите минутку, сейчас я с клиентом закончу и вами займусь.

Надежда кивнула и подошла к окну.

Окна «Аванты» выходили на Невский проспект. Отсюда, с верхотуры, дома на противоположной стороне были видны целиком – не только фасады, но и крыши, и Надежда Николаевна обнаружила, что если фасады были более-менее приведены в порядок, подштукатурены и подкрашены, то крыши больше всего напоминали лоскутные одеяла. Листы проржавевшего кровельного железа кое-как, вкривь и вкось, залатаны, неаккуратные заплатки уже местами отогнулись, как уголки книжных страниц.

Надежде пришло в голову, что Невский напоминает камзол обедневшего щеголя – на видных местах все прилично, а подкладка порвана и заношена……