Людмила Милевская: Жених со знаком качества

Далее были указаны адрес и фамилия женщины, которую я в своих интересах должен разыскать. Неизвестный автор, опять же ссылаясь на мои интересы, агитировал меня соблюдать осторожность и всеми способами стараться избежать слежки. Я был так заинтригован, что не стал это дело откладывать в долгий ящик, а сразу поехал. И … приехал в больницу.

“Что за шутки?” — рассердился я, но все же назвал в регистратуре женское имя, упомянутое в письме.

Мне сказали:

— Ожидайте.

Минут пять спустя ко мне подошла миниатюрная женщина в белом халате и спросила:

— Паспорт с вами?

Я протянул ей паспорт, она внимательно его изучила, затем вернула мне и сказала:

— Следуйте за мной, Роберт.

“Что за чудеса?” — удивился я, но, не задавая вопросов, пошел за женщиной. Мы поднялись на шестой этаж, потом долго петляли длинными коридорами и остановились у металлической двери. Женщина постучала — выглянул охранник и с подозрением уставился на меня.

— Он со мной, — сказала она и пояснила: — В пятую палату.

Охранник многозначительно кивнул головой и сделал шаг в сторону, пропуская нас в отделение. Мы снова петляли длинным коридором и наконец остановились у двери с номером 5.

Все это происходило в полном молчании. Моя суровая спутница не располагала к вопросам и разговорам. Я терялся в догадках. На секунду мы задержались у порога палаты. Женщина пристально посмотрела на меня изучающим взглядом, открыла дверь и сказала:

— Входите.

Я вошел в тамбур, дверь сразу за мной закрылась. Женщина осталась по ту сторону, а впереди была еще одна дверь. Толкнув ее, я увидел… Софью Адамовну Мархалеву!!! Она лежала на кровати. Вся в бинтах. Ноги и руки загипсованы и зафиксированы системой противовесов в определенном положении…

В общем, зрелище ужасающее. Но я был рад. Как бы там ни было, она все же жива.

— Вот, Роберт, что со мной приключилось, — с грустной улыбкой воскликнула Мархалева. — Не правда ли, изрядно досталось. Но не волнуйтесь, грузовику я тоже неплохо помяла бока.

“Неисправимая оптимистка,” — едва ли не с нежностью подумал я и спросил:

— Софья Адамовна, как же так? Тамара мне сказала, что вы погибли.

— Увы, не могу вас порадовать. Как видите, Роберт, я осталась жива. И как вам это ни противно, но в моем спасении ваше счастье. Садитесь рядом и слушайте. Мне нужна ваша помощь.

— Сделаю все, что смогу, — заверил я, устремляясь к ней и преисполняясь желанием отплатить добром за все ее хлопоты. Она вздохнула и пожаловалась:

— Ах, Роберт, как тяжело без жестикуляции говорить. Понимаете, разговаривая, я привыкла помогать себе руками, а теперь приходится соблюдать неподвижность.

Закатив глаза, она воскликнула:

— Это не для меня! Вот где настоящие страдания! Лежу тут как мумия, ну да ладно, Роберт. Давайте перейдем к делу. Кстати, о том, что я жива, даже Тамара не знает. Надеюсь, вы ей не проболтались?

Я удивился:

— Разве с моей стороны это было возможно? Сам минуту назад об этом узнал.

Мархалева смущенно хмыкнула:

— Хм… Вот видите, Роберт, как пострадала моя голова. Э-хе-хе, — вздохнула она, — ничего, будем думать тем, что осталось. Кстати, вы Тамаре о нашей встрече не проболтайтесь.

— Конечно, — заверил я, — об этом мы уже договорились.

— Да что вы? — удивилась Мархалева. — Когда?

— Да только что.

— Очень хорошо, — одобрила она. — И никому не говорите. Даже Кристине. Кстати, Тамара особенно знать не должна. Она дружна с Марией… Роберт, Мария особенно знать не должна! Надеюсь, вы ей не разболтали?

“Бедная женщина, — подумал я. — У нее и раньше наблюдалась небольшая чудинка, как же теперь голова ее будет работать?” Я терпеливо заверил Мархалеву, что никому не говорил о нашей встрече и не мог сказать, поскольку сам узнал о ней только что.

— Клянитесь, Роберт, что никому не проболтаетесь, — потребовала она.

Разумеется, я поклялся. Она успокоилась и пояснила:

— На меня покушались. Я в безопасности до тех пор, пока покуситель думает, что я умерла. Теперь, Роберт, дайте мне слово, что в точности будете выполнять все, что я попрошу.

Разумеется, я дал слово. Она обрадовалась:

— Вы будете моими руками и ногами?

— Конечно буду.

— Значит, пока я буду лежать наши дела пойдут.

— Конечно пойдут, — согласился я с состраданием.

И вот тут-то Мархалева меня огорошила:

— Роберт, раз уж я беспомощна, вам самим придется себя спасать. Теперь я точно знаю: Заславский вас хочет убить!