Людмила Милевская - Жених со знаком качества

К своему стыду, то, что друг от нас в десяти шагах, меня зверски заводило. Влажные губы Марии, ее грудь… Сознание мое помутилось, я подумал: “Будь что будет”, и рухнул на пол. Мария прижалась ко мне, почти на меня легла и прошептала:

— Роберт, я всю ночь не спала. Как только выпроводила этого кобеля из дома, сразу помчалась к тебе. Наконец-то мы одни…

“Если бы, — трезвея, подумал я. — Кобель с нами, и, между прочим, неизвестно как ты себя поведешь. Светлана, к примеру, кричит. Очень громко кричит в такие минуты. Если Заславский узнает крик своей жены, вряд ли он будет спокойно пожирать мой окорок. Скорей всего он выйдет в прихожую, а здесь мы, на полу…”

От этой мысли мне стало плохо. В самом прямом смысле: едва не вырвало.

— Что с тобой, Роберт? — переполошилась Мария.

Она уже не шептала, а перешла на крик. Я испугался, даже запаниковал, лихорадочно соображая чем объяснить свою просьбу говорить потише. Ведь Марии-то я сказать не могу, что у меня в каждой комнате по шпиону. Я схватился за голову и… (спасение!) раздался звонок в дверь.

— Кто это? — прошептала Мария.

Я вскочил, заглянул в глазок и, ликуя, сообщил:

— Это Варвара.

Мария очень болезненно восприняла сообщение о том, что пришла ее дочь.

— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.

— За что? — удивился я.

— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться к взрослому неженатому мужчине.

“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот ее матери в самый раз”.

Мария негодовала:

— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь. Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать. Соплячка. И это моя дочь. Позор.

Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она, конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, а возраст у нее чудесный.

Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимый возраст.

— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола и запихивая в блузку свою соблазнительную грудь.

Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.

— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало и поправляя прическу.

В коридоре подозрительно заскрипел паркет.

— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку, потащил в кухню.

Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я обнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал на французский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки для особых случаев.

Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самого Вельзевула.

— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужа она не заметила.

— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдруг захочу покурить.

— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую, там привычней.

Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показал Заславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:

— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлось изменить дислокацию.

— Ты хоть предупреждай.

— Как?

— У меня есть мобильный.

— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегда занят.

— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясь встречать Варвару.

Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткая узкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки, татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Все броское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, но быстро пришел в себя и спросил:

— Как твои критические дни?

Варвара пришла в восторг:

— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!

Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.

— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твой любимый.

Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:

— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу. Два часа на тебя у меня найдется.

Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожей и спросила:

— Где тут можно придиваниться?

— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову как бы поскорей от нее избавиться.

Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийное бедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозит жестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) я боялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но она придумала похлеще.