Людмила Милевская: Моя свекровь — мымра!

Вдруг Якудза вскрикнул, вскинул руки, замахал ими, как ветряная мельница, и… исчез. Как и не было Батяни передо мной. Только крик его вниз летит, в преисподнюю. Подошла я к той точке, где последний раз Якудзу видала, глянула и ужаснулась: здесь площадка кончалась и начинался огромный чан. Запах оттуда шел хмельной и удушливый. И плескалось в этом здоровенном чане нечто темное, маслянистое, но не только оно — теперь там был и Якудза, барахтался бедный и громко вопил:

— Спасите! Тону!

Я заглянула в чан и спрашиваю:

— Водичка хоть теплая?

— Дура! — огрызнулся Якудза. — Это сакэ!

И с головой окунулся. Я восхитилась:

— Ну надо же! Первый раз вижу как плавают и ныряют в сакэ!

Якудза вынырнул и сообщил:

— Плавать я не умею! Дай руку, сучка!

Пришлось прочитать ему лекцию об этикете и вежливости. Он плохо слушал — больше нырял и кричал:

— Спаси, сучка! Помоги!

Я дала грубияну дельный совет:

— А ты сакэ выхлебай и тонуть перестанешь.

Якудза булькнул на дно, но скоро на поверхность сакэ вернулся и, задыхаясь, орет:

— Вытащи! Озолочу!

Предложение заинтересовало меня, потому и спросила:

— Как озолотишь?

— Все что имею, отдам! — крикнул он и снова ушел на дно.

Я дождалась когда он вернется и продолжила переговоры:

— А универмаг Фросе вернешь?

— Не могу! — хрипит. — Не могу! Универмаг давно уж не мой!

И снова — на дно. На этот раз прилично он там задержался, а когда всплыл (полуживой) я сжалилась и протянула ему гранатомет. Он почему-то шарахнулся и снова пошел на дно. А когда на поверхность сакэ вернулся, гневно мне завопил:

— Руку дай, дура!

Вижу, сил с гулькин нос у него осталось. Совсем уж было собралась руку помощи протянуть, но зазвонил мобильный. Я трубку к уху прижала, а оттуда Тамарка:

— Мама! Ты невозможная! Куда ты пропала? Спасают тебя спасают, а ты молчишь! Хоть бы голос орлам моим подала! Они не знают где ты находишься!

— Тома, я здесь. За купанием в сакэ наблюдаю.

А Якудза вопит:

— Все! Не могу больше!

Я взволновалась:

— Тома, извини, позже перезвоню, сейчас дюже некогда, у меня тут человек захлебывается в сакэ.

— А она уже сакэ с мужиками там хлещет! — сделала неправильный вывод Тамарка, но объясняться с ней было некогда.

Теперь уж точно настала пора Якудзу спасать. Я легла на пол и свесила руку в чан, но опять зазвонил мой мобильный. Глянула на дисплей — свекровь. Мать моего Роберта! На ее звонок ответить по родственному долгу обязана. Да и после порнухи обстановка в моем доме неясная — короче, возникла потребность срочно ее прояснить.

— Алло! — грозно гаркнула я, готовясь давать достойный отпор.

А в ответ не глас Вельзевула, а нежное:

— Сонечка.

Я сразу пошла в атаку, воскликнув:

— Надеюсь, вы понимаете, что на порно была не ваша невестка!

А свекровь (ну не чудо ли?) отвечает:

— Обидно было бы, коли все так.

— А почему вы с ранья поднялись? — спросила я, зная повадки свекрови — раньше двенадцати не вставала с постели она никогда.

— Поднялась? Да еще не ложилась! Из салона только пришла и сразу тебе звоню.

Я изумилась:

— Что, уже круглосуточно работает ваш салон?

— Нет конечно, но мы разойтись никак не могли. По телевизору гадостей про тебя насмотрелись и обсуждали их до утра. Все пришли к мнению, что ты теперь порно-звезда. Я страшно горда! Всем заявила, что Роберт мой знает толк в женщинах.

Услышав имя родного мужа, я затрепетала и, горюя, воскликнула:

— Господи! Неужели и Роберт видел поклеп на меня?

— Ну что ты, он никогда не узнает, — заверила меня моя дорогая свекровь, после чего испугалась я за себя.

“Неужели контузию в последнем бою получила? — подумала я. — Слуховые галлюцинации начались!”

А свекровь продолжает:

— Не волнуйся, Сонечка, я ему ничего не скажу, а сам он включить телевизор не догадается.

“Та-ак, — думаю, — слава богу, контузия не у меня, а у матери Роберта. Еще бы, столько массажей старушка перенесла! Эти косметички так браво колотят ее по щекам, что может приключиться болезнь и похуже контузии. Совсем отбили бабе мозги”.

— Вы врача уже вызывали? — деловито спросила я.

— Зачем? — изумилась свекровь. — Ты меня от всех болячек вылечила на год вперед. Даже мигрень как рукой сняло. Весь салон был восхищен твоей техникой. Как тебе удалось?

— Ну?у… — промямлила я, имея в виду исключительно изысканный стиль шедевров своих, — над техникой пришлось поработать. Не зря же меня переводят на японский язык.