Людмила Милевская: Моя свекровь — мымра!

— Да, не дева, — повторил он, — но зато какой шик, шик во всем, и в мимике, и в походке.

Я изумилась: “Как он узнал? Я же лежала лицом в мешке!”

Изумился и человечек. (Вот подлец!)

— Да где же шик? — взвизгнул он.

— Да ты шо? — обиделся за меня Интеллигентный. — Совсем, гад, слеп? А фигура? А все остальное?

Мне бы здесь разобидеться: разглядывают меня, как корову на ярмарке, я же, глупая, подарила Интеллигентному свою самую ослепительную улыбку (из тех, что всегда в запасе держу) и шепнула:

— Приятно, что вы разбираетесь.

— А то! — самодовольно осклабился он и добавил такую нецензурщину, что до сих пор горит лицо, когда вспоминаю ту гадость, хоть и истина она настоящая.

Зато человечек задумался — правда, безрезультатно.

— Старье, оно и есть старье, — в конце концов сказал он, но верзилы его слушать не стали и хором возмутились.

— Много на себя берешь! — загалдели они. — Есть заказчик. Ему видней. Он платит, значит знает за что. Тебе-то какая разница?

Человечек, увидев их гнев, согласился.

— Да, мне без разницы, — сказал он. — Раз эту заказали, значит эту и будем лишать.

И из комнаты вышел, абсолютно не прояснив, чего лишать меня (умницу и красавицу!) собираются — вроде как всего, чего можно, давно уж добровольно лишилась. Почему добровольно, спросите вы? А как же, сама ведь жила эту жизнь, не заставлял же никто — в результате одни потери, одни потери! А тут снова собираются чего-то лишать!

В общем, запаниковала я. Все выглядело так натурально, что становилось ясно: это не розыгрыш Фроси, не ее это прикол, а самая настоящая действительность. Я бы сказала даже, наша действительность, российская.

Едва я это поняла, как сразу начала чувств лишаться. В висках застучало, колени подогнулись, еле живая стою, а в голове одна только мысль: “Меня заказали! Господи! Заказали! За что? А я-то надеялась, что это прикол”.

Невозможно передать как тяжело я расставалась с последней надеждой, как грустно было осознавать, что Фрося здесь ни при чем. Как я могла сердиться из-за приколов? Приколы — чудесная штука! Я уже молила Бога, чтобы он послал мне прикол, чтобы этот кошмар оказался розыгрышем. О, как я молила, да где там, Бог меня не услышал.

В комнате, между тем, воцарилось молчание — тишина стояла кладбищенская. Верзилы скучали, я коченела от страха. Нервы мои были так напряжены, что когда зазвонил мобильный, я с диким визгом подскочила метра на полтора, но машинально попыталась извлечь телефон из кармана.

Вот что значит привычка!

Но, к сожалению, это был не мой телефон. Интеллигентный верзила приложил трубку к уху и бодро гаркнул:

— Да, батя, она давно здесь.

Видимо “батя” интересовался в чем заминка, кстати, это же интересовало и меня. Интеллигентный верзила прояснил обстановку.

— Ждем партнера, — сказал он. — С минуты на минуту прибудет.

Я призадумалась и даже больше того.

“Партнер — это кличка или состояние?” — истерически гадала я, чувствуя, что от этого зависит вся моя дальнейшая жизнь, если она у меня еще есть, жизнь дальнейшая.

Вскоре выяснилось, что партнер — это состояние. Прибежал мужчина (в спортивных штанах и в майке-борцовке) и важно заявил, что он партнер и зовут его просто Арнольд. Верзилы презрительно ухмыльнулись, а я напряглась еще больше, тревожно своей участи ожидая.

Партнер, должна сказать, был ничего. Особенно вышел фигурой: качок еще тот. Будь он помоложе, я, пожалуй, пошла бы и на роман.

Впрочем, возраст не самый большой недостаток, были у него недостатки похуже: гуттаперчивость и шарнирность. На месте, бедняга, не мог устоять. Даже больно было смотреть на него: дергается, мускулами поигрывает. Залетел в комнату и прямиком ко мне. Я опять (ну вы знаете) приосанилась, зачем-то желая и этого сразить наповал. Он смерил меня очень мужским взглядом и презрительно протянул:

— Фиии!

Верзилы напряглись похлеще меня и с угрозой ему завопили:

— Что — фиии?

— А то, что не подходит она, — заявил Арнольд и еще раз смерил меня очень мужским взглядом.

Я ответила ему женским и на всякий случай сказала:

— Урод.

Но, увы, он не услышал, ему было не до меня: на него наступали мои похитители и защитники в одном лице — точнее, лиц было много и все они были поборники справедливости, хоть и мерзкие хари.

— Ты кто? — кричали верзилы, грозно потирая свои кулаки. — Партнер ты или не партнер?

— Я партнер, — мгновенно согласился Арнольд.

Верзилы успокоились.

— А она партнерша, — почти ласково сказал Интеллигент. — Она — партнерша, ты — партнер, следовательно не кобенься.