Наталья Александрова - Кодекс поведения блондинки

И тут меня окликнул знакомый голос. Я повернулась и с удивлением увидела перед собой мужчину в серенькой незаметной курточке и мятых брюках, только лицо на этот раз было не таким неприятным. Или я притерпелась. Одним словом, передо мной стоял капитан Творогов собственной персоной.

– Это вы? – не слишком любезно спросила я. – Что вы тут делаете?

– Да я случайно мимо проходил и вот вас увидел, – сказал капитан и замолчал, хотя глядел весьма красноречиво.

Подумать только, что делает с женщинами хороший парикмахер и стильная одежда! Вот ведь, даже капитана милиции зацепило!

– Вы, наверное, думаете, Василиса Антоновна, – начал капитан Творогов, – что милиционеры не люди…

– Да что вы, – вежливо возразила я, – вовсе я так не думаю, – а сама краем глаза поглядела на швейцара, не может ли он как-то спровадить капитана. Но тот смотрел в сторону – не хотел связываться с милицией.

– А я вот все про вас вспоминал, хотел извиниться за то, что в прошлый раз так грубо с вами разговаривал.

– Ну, вы же меня в убийстве подозревали, – с улыбкой напомнила я, еще больше смутив капитана.

– И я хотел… хотел загладить, – бормотал он, – сейчас вы торопитесь, но не могли бы мы с вами увидеться как-нибудь в теплой дружеской обстановке…

Я вспомнила, что два капитана все же своевременно приехали к загородному дому и, возможно, спасли мне жизнь, и вообще, совсем не вредно иметь в хороших знакомых капитана милиции – мало ли как жизнь обернется. Дядя Вася сообщил мне вчера, что решил открыть частное детективное агентство, а меня возьмет вести бухгалтерию.

– Увидимся, – ласково сказала я Творогову, – вот приду на допрос к следователю Кудеяровой – и увидимся.

Он выпучил глаза, а я поскорее вошла в ресторан.

В зале было малолюдно и сумеречно, молодой человек в черном, застегнутом до горла френче тихонько наигрывал на фортепьяно меланхолическую мелодию, и это тоже было чудесно.

Не успела я расположиться и оглядеть с любопытством зал, как в дверях показался мой бывший муженек. Он был, как всегда, прилично одет – успел собраться за такой короткий срок – и – мама дорогая, глазам своим не верю! – держал в руках букет роз! На миг я остолбенела – в последний раз он дарил мне цветы незадолго до свадьбы, а потом говорил, что в нашем саду и так цветов навалом, зачем еще веники из города таскать.

Володька приблизился к столу и церемонным жестом протянул мне букет. Поскольку я не сделала попытки его принять, он положил розы прямо на стол и уселся напротив.

– Хорошо выглядишь! – сказал он, окинув меня взглядом, и я знала, что на этот раз он сказал правду.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – напомнила я, невзначай посмотрев на часы: мне не хотелось, чтобы Федор его тут застал.

– Василиса! – начал Володька своим солидным баритоном. – Я, конечно, виноват перед тобой! Виноват в том, что не разглядел, кто все это время находился рядом со мной, на кого я тебя променял…

Тут он заметил, что я поморщилась, и решил дальше не развивать эту тему, а я потихоньку начала соображать, что к чему.

– Жизнь – сложная штука, – глубокомысленно изрек мой благоверный, – все мы – живые люди и время от времени совершаем ошибки. Надо уметь прощать друг друга!

– Это ты к чему? – невинно поинтересовалась я. – За что ты собираешься меня прощать?

Он споткнулся на полуслове и посмотрел на меня внимательнее.

– Я думаю, – сказал он, снова солидно и весомо выговаривая слова, – что мы могли бы попробовать начать все заново. Мы многое пережили и осмыслили, мы стали мудрее…

– Ах вот как? – Ну что ж, увидев розы, я примерно этого и ожидала, ведь я же прекрасно изучила своего муженька за годы брака!

Сначала ему было удобно выгнать меня из дома и вообще выбросить из своей жизни, теперь он решил, что со мной ему будет лучше: зачем кого-то искать, когда вот она я – хозяйственная, неконфликтная, а главное – доверчивая дура. И дом не придется делить!

– Ну ты и скотина, – тихо сказала я, – ты что же, думаешь, я все забыла? Ты считаешь, что я ничего не знаю? Ведь тебе же было известно, что к Ольге приезжает двоюродная сестра, и ты даже словом не обмолвился о ней в милиции!

– При чем тут это? – вскинулся было он.

– А ты считаешь, что она ни при чем? – прищурилась я.

Он тут же скис.

– И ведь ты топил меня, как только мог, а зачем? – продолжала я. – Ладно бы еще за свою драгоценную шкуру боялся, так ведь нет, у тебя было алиби на весь день! Ты готов был человека на зону отправить, только чтобы тебя в покое оставили! Ох, и сволочь же ты, Володечка, и как таких земля носит!