Наталья Александрова - Кодекс поведения блондинки

Через несколько лет умер тесть, его понизили в должности, но все же не выгнали с работы. Умер он в одночасье от сердечного приступа у себя в кабинете.

К тому времени молодые давно отселились, Елена бросила работу и занималась домом, как она выражалась. Федору было недосуг вникать в ее занятия, он был по горло занят бизнесом.

Она же, как понял Федор с большим запозданием, полностью окунулась в бурно развивающуюся тогда светскую жизнь – в тусовки, вечеринки, отдых на курортах.

Она много общалась со своей матерью, и через некоторое время Федор с немалым изумлением начал узнавать в жене ненавистные тещины черты.

Куда-то исчезла яркая природная красота Елены – возможно, годы потихоньку давали себя знать. Хотя Елена не давала себе спуску, занималась своей внешностью методично и целеустремленно. Кожа была гладкой, ни одной морщинки не появилось ни на лице, ни на теле, но Федор никак не мог отделаться от мысли, что все это какое-то неживое, ненастоящее. «Сплошной визаж», – думал он, – употребляя слово «визаж» как ругательное.

Исчез приятный звучный Ленин голос – в нем появились скрипучие раздраженные нотки, исчезли неторопливые движения, плавная походка – их заменило нервное семенящее подпрыгивание, как у тещи. Будучи недовольной, Елена теперь так же, как мать, неприязненно поджимала узкие губы. Федор только диву давался – куда делись правильные, красивые черты отца? Как будто с его смертью все испарилось и теща полностью завладела дочерью.

Надо сказать, такие мысли приходили в голову Никодимову достаточно редко – по причине занятости.

Жена тоже была занята – вечно куда-то торопилась, созванивалась с кем-то по телефону, иногда отсутствовала вечерами. В доме стала часто появляться теща – Елена как будто нарочно звала ее, чтобы не оставаться с мужем наедине. Они давно уже не разговаривали просто так, он не рассказывал ей о своих делах, они не обсуждали ни кинофильмов, ни прочитанных книг, не делились новостями о жизни приятелей и знакомых. Теперь беседы их сводились к требованию денег с ее стороны и к его безуспешным увещеваниям по этому поводу.

Федор наконец понял, что жена его ленива и избалованна, она и не скрывала от него этих качеств. В доме бесконечно менялась прислуга, потому что Елена не давала себе труда присматривать за ней и с удовольствием препоручила это теще. Та же умела только распекать и воспитывать, но никак не заставить работать.

Теща постепенно совершенно распоясалась и стала делать замечания Федору, выражая свое мнение без обиняков и экивоков. Она считала, что зять уделяет ее дочери слишком мало внимания и недостаточно зарабатывает, чтобы создать Лене приемлемый уровень жизни.

Конечно, они жили вполне обеспеченно, но бриллианты, которые дарил дочке муж, были, по понятиям тещи, и Елены тоже, мелковаты, и шубы жена меняла недостаточно часто.

С тещей Федор раз и навсегда решил не обсуждать свою жизнь, а Елене пытался объяснить, что настоящее богатство впереди, нужно только немного подождать. Бизнес требует полной отдачи, и если она хочет, чтобы он серьезно разбогател, должна смириться с его постоянным отсутствием.

Елена ждать не хотела, она считала, что жизнь слишком коротка, и желала получить все и немедленно. Федор подозревал, что теща приложила к этому свою сухую руку с синими прожилками вен и малиновым маникюром на узловатых пальцах. С возрастом у нее обнаружился артрит, и никакие Карловы Вары ей не помогали, Федор считал, что целебная вода не может вымыть запасы яда, которые за долгую жизнь скопились в душе этой женщины.

Он знал, что в его семейной жизни не все идет гладко, однако то, что случилось, явилось для него полнейшей неожиданностью.

– Дорогой, – сказала Елена как-то вечером, когда Федор, полуживой от усталости, притащился с работы и упал в кресло в гостиной в ожидании ужина.

Елена завела такую манеру – перед ужином сидеть в гостиной и пить коктейли, пока прислуга не позовет к столу. Федор не желал пить коктейли. Он хотел есть – тарелку наваристого борща и хлеб с маслом, а потом чтобы дали кость с мясом, он смазал бы ее обильно горчицей и вгрызся в нее зубами. И на второе чтобы был большой кусок мяса или полцыпленка. Можно еще котлеты. Так нет же, к ужину подавалось, по выражению Елены, «что-нибудь легкое», чтобы не перегружать желудок и печень.

Федор понятия не имел, что у него есть печень, что же касается желудка, то по вечерам после сумасшедшего рабочего дня он требовал еды – простой, калорийной, горячей и побольше. И кисло-сладкое пойло, называемое коктейлем, он тоже терпеть не мог, с удовольствием выпил бы под борщ рюмку водки, но Елена и слышать об этом не желала. Максимум, чего ему удавалось добиться, – это виски со льдом, до неприличия разведенное содовой. Тьфу!