Анна Ольховская - Первый раз

– Вы, Анна, просто входить в план, ведь Александра водить машина не уметь. Кто-то должен быть за руль. А Слава… – фон Клотц пожал плечами. – Он сам виноват. Я пытаться его не пускать, вы должен помнить это. Но этот мальчик есть очень упрямый. А отменять из-за его каприз тщательно подготовленный дело я не собираться. Мы с Анж иметь очень мало время.

– Этот чертов цейтнот, – процедил Голубовский, закуривая сигарету, – из-за него все кувырком. Но твое счастье, Фрицци, что Славка уцелел, иначе…

– Что – иначе? – В зеркале заднего вида отразилась холодная усмешка немца. – Ты все прекращать и сажать меня тюрьма? – Андрей, играя желваками, молчал. – Не надо ломать комедия, Анж. Ты и сейчас ни один раз не навестить мальчишка, ты даже не знать, где он! Мне иногда казаться, что тебе это есть безразлично. Как и его дальний судьба.

– Да ладно, – Голубовский скривился, словно сжевав лимон. – Ты же сказал, что Славка в надежном месте и больше нам не помешает. Так?

– Так.

– Мне твоих слов достаточно, ты никогда не обманываешь. А после вашей с Викой свадьбы я смогу забрать парня в Минск. Так?

– Так.

– Эй, орлы, что вы такаете, словно заглохший движок? – мне пришлось прижать к вновь закровившей губе бумажный платок. – Что значит – «Славка в надежном месте»? Разве он не в полиции?

– Это версия для любящей сестры, она же – трепетная невеста, – снисходительно посмотрел на меня Андрей.

– Значит, Слава никого не ранил?

– Разумеется, нет. Для этого мой сын слишком порядочный, как оказалось.

– Похоже, ты разочарован?

– А ты как думаешь? Чего этот болван сможет добиться в жизни, имея такие взгляды на жизнь? Вместо того чтобы сидеть тихо и не мешать, этот паршивец решил, что он «мужчина и должен поступать по-мужски»! И пытался сбежать, чтобы донести на родного отца!

– Видно, нужные книги он в детстве читал…

– Что? Какие еще книги?

– Нужные.

– Не выпендривайся, я Высоцкого тоже в свое время слушал.

– Но не слышал!

– Заткнись!

– Какое же ты все-таки быдло, Анж! – я покачала головой.

– Да ты…

– Стоп! – гаркнул фон Клотц. – Молчать! Мы уже приехать.

– Куда, интересно? – я с недоумением рассматривала пейзаж, мало чем отличавшийся от успевшего мне надоесть за время пути: горы, дорога, горы… Правда, в этом месте склон был словно вдавлен ударом гигантского кулака. Похоже, бедолаге пришлось несладко, и теперь он изо всех сил старался восстановиться. Ему это почти удалось: выпавшие валуны практически полностью завалили рану.

Фон Клотц выбрался из машины и открыл дверцу передо мной. А вот мне последовать примеру любезного хозяина почему-то вовсе не хотелось. Машина стала вдруг такой милой и уютной, даже запачканное кровью сиденье выглядело всего лишь стильной дизайнерской вещичкой.

– Выходить! – немец наклонился и протянул мне руку.

– Но я не хочу в туалет! – я отодвинулась к противоположной дверце.

– Какой туалет?

– А разве остановка не для этого? Как это обычно бывает: мальчики налево, девочки направо?

– Зачем мальчики, какой еще девочка? – окончательно запутался фон Клотц.

– Хватит идиотничать, достала! – Дверца, к которой я прижалась, открылась, и изысканно-вежливый пан Голубовский выдернул меня из машины, словно торжествующий дед – репку из земли.

Не выпуская мою руку, Андрей поволок меня прямо к валунам. Фон Клотц, тщательно заперев машину, последовал за нами. На плече у него висела небольшая спортивная сумка.

Оказалось, что валунам все же не удалось закрыть рану горы полностью, и она черной прорехой уродовала склон.

– Нет, ребята, – я освободилась от захвата потерявшего бдительность Голубовского и прижалась спиной к нагретому боку ближайшего валуна, – я туда не пойду! Даже и не пытайтесь! Нести себя тоже не позволю. Вы что, окончательно рехнулись?!

– Слушай, Фрицци, – Голубовский, совершенно не обращая внимания на мои вопли, повернулся к напарнику, – давай я ее вырублю, а? Это будет понадежнее твоих препаратов.

– Анж, ты есть идиот, – отозвался немец, копаясь в сумке. – Я же объяснять в машина насчет след побития.

– Но ведь крысы…

– Найн!

– Эй-эй-эй! – я с ужасом смотрела на омерзительного вида шприц, сладострастно всасывающий в себя какую-то прозрачную жидкость из ампулы. – Это еще зачем?! «Следов побития» вы боитесь, а следов отравы, значит, нет?

– Это не есть отрава, это есть снотворное, – Фридрих, держа насосавшуюся дрянь жалом кверху, приказал будущему тестю: – Анж, держать ее. Только сильно, чтобы она не дергаться и не мешать.