Анна Ольховская - Первый раз

Усевшись на свое место, Андрей наклонился к Хельмуту и что-то прошептал тому на ухо. Очередной кивок – и мы поехали. Причем с максимально возможной на таких улочках скоростью.

Я с надеждой всматривалась в зеркало заднего вида, надеясь разглядеть там зеленую «Шкоду». Не увидела, ну и что? Значит, у Саши хватило ума не приближаться, с ее слухом она может держаться и на расстоянии. Надеюсь.

Мы выехали на окраину города, домов становилось все меньше.

– Ты все-таки решил отвезти меня в замок? – удивилась я.

– Нет, в другое местечко. Тебе там понравится. – Да, сегодня Андрейка явно в ударе, каждая его гримаса оказывается гаже предыдущей.

Минут через пять мы остановились у высокого кирпичного забора. Он надежно скрывал от любопытных глаз территорию. И что же там такое – испытательный полигон НАСА?

Хм, обычный дом. Причем одноэтажный. И что тут скрывать?

Голубовский отстегнул мои наручники и потащил к дому.

– Эй, осторожнее, руку оторвешь! А она мне еще понадобится! – воскликнула я.

– Это точно, очень даже понадобится, – хмыкнул Андрей и отпустил меня. – Ладно, иди сама. Отсюда не сбежишь.

– Это еще почему?

– Собачек видишь? Мы сейчас войдем в дом, и их спустят с цепи. Хочешь познакомиться с ними поближе?

– А чем они отличаются от Хельмута? – храбрилась я, разглядывая двух мощных ротвейлеров, которых едва удерживал какой-то мужчина. Псы хрипели и роняли клочья слюны. Ха, это они в очереди в винно-водочный отдел после получки на ближайшем заводе не стояли!

Мы вошли в дом.

– И что дальше? – Я уселась в ближайшее кресло и выжидающе посмотрела на Голубовского. – Подождем здесь, а потом поедем на свадьбу твоей дочери?

– Да, надо поторопиться, – папенька озабоченно посмотрел на часы. – Времени в запасе не так уж много. Хельмут, держи ее.

И не успела я сообразить, что держать будут меня, как горилла фон Клотца придавила меня к креслу так, что даже дышать было трудно, не говоря уж о возможности пошевелиться. Господи, что это?!! Нет! Не надо!!

Поздно. Острое жало шприца вонзилось в мою руку и выплюнуло яд. Или не яд? Почему-то мне не больно, а хорошо и легко… Весело… Вспышки какие-то, фейерверк… Мне хорошо, я уплываю… Мне хорошо…

Да нет, мне отвратительно! Я открыла глаза. Потом попыталась встать и, ойкнув, еле успела перехватить почти на лету собравшуюся было отвалиться голову. Она, голова, болела ужасно, все тело ломило. Где я, что со мной? Я осторожно, стараясь не шевелиться, осмотрелась. Темно, очень темно. Сыро. Каменный пол и стены. Что, опять катакомбы?!

Впрочем, нет, вон там, наверху, есть маленькое зарешеченное окошко. Похоже, это подвал. Подвал чего?

А того! Того самого дома, где Голубовский вколол мне какую-то гадость. Какую? И зачем? Черт, ничего не соображаю, голова просто раскалывается. И вроде меня зовет кто-то… Кто, куда, зачем – не знаю. Нет сил, мне плохо. Ребеныш мой родной, ты как, держишься?

Странно, я ничего не чувствую, неужели… Но как, откуда Голубовский узнал, что я беременна? И зачем ему убивать моего ребенка?! Доча, доченька…

Теплый импульс мгновенно согрел меня, вернул мне способность видеть, слышать, ощущать. Ты жива, мое солнышко, ты здесь! Но почему ты молчала, что случилось? Ты плачешь? Что сотворил с нами этот гад?!

– С кем ты там беседуешь, Анетка?

Саша?!

Да, Саша! Вдруг оказалось, что дверь подвала уже распахнута настежь, на пороге стоит мадам Голубовская собственной персоной, а из-за ее плеча с любопытством выглядывает Славка.

– Почему так долго? – слабо улыбнулась я. На сильную, полноценную улыбку, демонстрирующую хищный оскал, мне пока что не хватало дурного энтузиазма.

– Да так, мы тут по магазинчикам прошвырнулись, кое-чего по хозяйству прикупили, – Саша подошла ко мне и протянула руку. – Ну, что ты расселась? Вставай, живенько!

– Вот насчет живенько не обещаю. – Я, элегантно кряхтя и аристократично посапывая, выкорчевала себя из пола. – Мне твой муженек какую-то гадость вколол, теперь я больше похожа на перец.

– Какой еще перец? – Подоспевший Славка помог матери закрепить мою тушку в вертикальном положении.

– Черный. Горошком. Его еще в мельничке перетирают. Вот я сейчас как раз после мельнички… Ну, как вам мое пение? Завораживает?

– Еще как! – хмыкнула Саша. – Вершина исполнительского мастерства.

– О чем это вы?

– А откуда, по-твоему, сы́на, я узнала о предстоящем визите твоего драгоценного папульки?