Анна Ольховская - Право бурной ночи

– Привет, Нюсь, как доехала, как спалось?

– Моя щедро нашпигованная твоими разносолами тушка была любезно доставлена твоим водителем прямо к подъезду. И даже не пришлось вызывать спасателей, чтобы вынуть меня из машины, зацени! А сейчас вот стояла перед зеркалом, осматривала руины, бывшие когда-то человеком и, даже не побоюсь этого слова, женщиной, и думала о том, как тебе, Жанка, удается, имея такую кухарку, оставаться изящной и юной, а?

– Счастливое сочетание генов, – хохотнула Жанка. – Ну ладно, ты мне вот что скажи – когда ты ко мне готова перебраться?

– Матушка-государыня, ты что, сбрендила? Я только что реанимировала себя чашкой кофе, память включится минут через сорок, а способность мыслить не раньше чем через час. А ты что, уже переговорила с мужем?

– Потом переговорю, я сначала хочу узнать твои планы, а потом уже будем вместе их корректировать, – деловито щебетала Жанка.

– Знаешь, дорогая, ты не просто дорогая, ты еще и глухая. Говорю же тебе – соображать смогу не раньше чем через час, а ты меня в ступор вгоняешь такими трудными словами – «корректировать».

– Ладно, Нюшенция, восстанавливайся, а потом меня набери, хорошо?

– Ага, наберу. Из паззлов сложу. Ты же мне координаты свои так и не дала, курица!

– Точно. Ладно, думаю, сейчас у тебя все равно ничего под рукой нет, чтобы записать, а я уже убегаю. Я сама тебе перезвоню.

– Ну-ну, попытайся, резвая ты моя. – Я положила трубку и попыталась напряженно задуматься.

Не получилось. Как обычно.

Поскольку стихи составляют сейчас основную, но не единственную часть моей творческой жизни, суровая необходимость ехать в редакцию газеты, для которой я заканчивала статью, с неотвратимостью вставала над горизонтом. Неотвратимость выглядела премерзко. Я плюнула на нее и гордо отправилась на эшафот. Вслед раздалось невнятное бурчание неотвратимости. Похоже, она грязно материлась.

Прибыв на место, я пошла разыскивать Людмилу Петровну, заместителя главного редактора. Хотя она просит называть ее Людочкой, у меня язык не поворачивается, поскольку очень трудно заводить приятельские отношения с самкой каракурта. Но надо отдать ей должное, журналист она классный, профессионал, каких поискать. Обсудив с ней материалы по моей статье и внеся необходимые, с ее точки зрения, изменения, я решила заодно и навести справки насчет Жанки и ее мужа.

– Людмила Петровна, вы у нас в городе знаете практически весь бомонд, – замела я хвостом.

– Ну что ты, Аннушка, не весь. Но, конечно, многих знаю, – заскромничала Людочка, – а что ты хочешь узнать?

– Знакомы ли вы с Жанной, владелицей магазина «Если вы леди»?

– Кармановой? Да, конечно, частенько с ней встречаюсь на светских тусовках, она обожает там появляться. Дамочка та еще, – начала было самозабвенно токовать Петровна, но вдруг опомнилась: – А тебе зачем?

– Мы вместе в школе учились, встретились вот вчера случайно. Я и не знала, что этот бутик ее. То-то она так одета шикарно, а дом какой – закачаешься, – запустила я пробный камень.

Одним из известных всем «достоинств» нашей Людочки является зависть, обычная такая, черная. Петровна терпеть не может, когда в ее присутствии о ком-либо хорошо отзываются, сразу начинает плеваться ядом. Практически обо всех у нее есть негативная информация. По-моему, это превратилось в милое такое хобби – собирать компромат. У нас все знают: хочешь узнать гадость о ближнем – похвали его в Людочкином присутствии. И узнаешь все. Причем это будут самые достоверные факты – сплетнями Людок не занимается, хоть и журналист.

И я продолжила:

– Молодец Жанка, добилась ведь, наверное, всего своим трудом. А такая в школе была романтичная, фанатела по Майорову, в жизни бы не сказала, что станет успешной бизнес-леди.

Сработало! Людочка завелась с пол-оборота:

– Кто бизнес-леди? Жанна? Я тебя умоляю! – она прикурила сигарету, со вкусом затянулась и приготовилась посвятить ближайшее время любимому делу. – Да ее магазинчик едва-едва в ноль работает, какая там прибыль! Это ей Карманов, муж ее, игрушку купил, чтобы Жанна могла корчить из себя значительную особу и не мешала ему.

Процесс сцеживания яда проходил успешно, и, чтобы этот процесс не останавливался, я подхлестывала Людочку попытками сказать в адрес Жанны ну хоть что-нибудь хорошее. В целом картина выглядела так.

Жанна Евсеева после окончания школы еще пару лет маялась дурью, мотаясь за своим кумиром. Потом, судя по всему, угомонилась. Выучилась на фармацевта и устроилась в научно-производственное объединение «Фарма», занимающееся разработкой и производством лекарств. Предприятию этому было уже лет двадцать, работа там велась ни шатко ни валко, без особого фанатизма. Но Жанночка не успела там обрасти паутиной и зачахнуть, поскольку начался период безвременья начала 90-х. Объединение стало лихорадить и потряхивать (обращаю внимание, что именно буква «я» после «р», а вовсе не «а», хотя по смыслу…). Но Жанночка не обращала на это внимания, поскольку была занята увлекательным делом – отстрелом самцов из засады (на что, кстати, даже охотничья лицензия выдается, охотники знают). Когда очередная жертва падала к ее ногам, Жаннета теряла к ней всякий интерес и охотилась дальше. Но когда ее уютное болотце, именуемое НПО «Фарма», перестало быть объединением, а стало скорее разъединением, распадаясь с катастрофической быстротой, Жанна поняла – пора! Необходимо было выбрать самца поперспективнее и быстренько выйти за него замуж.