Анна Ольховская - Право бурной ночи

– Эй, самая храбрая из девочек, выходи, они уехали.

– Я и на самом деле храбрая, – ответила моя подружка, выбираясь из джипа, – но я еще и умная. Ты же знаешь, дядька Алька, что в таких ситуациях маленькие девочки вроде меня часто оказываются в заложниках и начинают визжать, как дуры, мешая взрослым решать проблемы. Вот я на всякий случай и ушла в джип, чтобы они меня не захватили. Теперь понятно?

– Понятно, малыш, понятно! – рассмеялся Алексей и подхватил Кузнечика на руки. – Пошли решать вопросы дальше, умный ребенок!

В горле у меня пересохло, сердце толкнулось в последний раз и затаилось. На дрожащих ногах я вышла из кухни и присела на диван в гостиной, пытаясь принять вид независимый и гордый. Получалось плохо. А входная дверь тем временем стукнула, и в комнату ворвалась моя маленькая подружка. Увидев меня, она взвизгнула и протаранила мою тушку с разбега. Тушка не смогла устоять (или усидеть?) и завалилась. Кузнечик прыгала по мне сверху, тормошила и радостно верещала:

– Улечка, ты такая молодец! Или нет, молодца! А знаешь, что нас с дядькой Алькой тут хотели напугать? А он их сам напугал! А они…

– Стоп, малыш, не надо так громко кричать, – раздался от двери голос Алексея, от которого мое разогнавшееся было сердце остановилось опять. Я знаю этот голос, я точно его слышала! А голос тем временем продолжал: – Ты бы лучше прекратила топтать свою подругу и представила нас, ты же дама взрослая, правила этикета знаешь!

– Ой, точно, я и забыла! – смутилась девочка, оставила в покое мою весьма помятую личность, выпрямилась и церемонно произнесла: – Уля, это дядька Алька, мой самый лучший друг. Дядька Алька, а это Уля, моя самая лучшая подруга. – Тут Кузнечик не выдержала, хихикнула и сказала: – Классно получается, самые лучшие друг и подруга познакомились! Я думаю, вам надо пожениться! – От неожиданности я забыла, что должна дико стесняться, и, рассмеявшись, ответила:

– Похоже, это единственное, что нам остается в этой жизни, верно, дядька Алька? – и я подняла наконец глаза на хозяина дома. В голове мелко-мелко запульсировала какая-то противная ниточка, отчего в ушах зазвенело и по телу начала распространяться волна онемения, словно после анестезии. Передо мной стоял Алексей. Алексей Майоров. Он снял свою дурацкую бейсболку и очки, и теперь не узнать его было невозможно. Он смотрел на меня как-то странно, мучительно морщась. Мой видок, похоже, тоже оставлял желать лучшего, потому что Кузнечик испуганно спросила:

– Уля, дядька Алька, вы чего, а? – Алексей вздрогнул, словно от толчка, тряхнул головой и, натянуто улыбнувшись, протянул мне руку:

– Извините, Уля, просто ваш голос очень похож на… – тут он запнулся, на скулах дрогнули желваки, лицо потемнело на секунду, а потом Алексей опять улыбнулся. – Простите, я опять выдаю желаемое за действительное. В последнее время такие казусы со мной частенько происходят, возраст, ничего не поделаешь.

– Глюки, чертики и я – что за славная семья! – совершенно неожиданно для себя ляпнула я и испуганно зажала рот рукой. Да что это со мной такое творится, сдурела совсем! А Кузнечик, противная, захихикала. Но больше всего меня поразила реакция Алексея. Он не рассердился, хотя должен был. Он побледнел. Он подошел ко мне вплотную и долго-долго, целую вечность, смотрел мне в глаза. А я, словно кролик перед удавом, не могла оторвать от него взгляд. И тонула, тонула, исчезала там, в глубине. А из глубины поднималось мне навстречу что-то светлое, чистое, что-то такое безумно-радостное, что казалось, вот-вот, еще секундочку, и я вспомню, я найду, я вернусь! Щелк! Свет погас. Я отключилась.

Шел дождь. Но какой-то очень странный, он не моросил, не капал, он гладил меня по лицу мягко и нежно, освежая прохладой. Я улыбнулась и попыталась ладонью удержать эту свежесть. Но ладонь моя наткнулась на чью-то теплую руку. Что за… Я открыла глаза. Это был не дождь. Я валялась на диване, рядом сидел Алексей и вытирал мне лицо мокрым полотенцем. Из-за его плеча испуганно выглядывала Кузнечик. Увидев, что я открыла глаза, она радостно зачастила:

– Ну ты нас и напугала, Уля! А все ты, дядька Алька! – толкнула она в плечо Алексея. – И чего ты так на нее уставился! Уле и так досталось, а тут гипнотизируют еще! Вот она бац – и упала! А знаешь, – обратилась опять ко мне девочка, – дядька Алька едва успел тебя подхватить, а то хлопнулась бы ты головой об диван!

– Я ему сочувствую, – просипела я.