Анна Ольховская - Фея белой магии

Но срывать с себя провода и выдергивать иглы капельниц, куда-то рваться, хрипеть какие-то имена, выгибаться дугой, пытаясь отбиться, – это ужасно, моветон! Дикость какая-то! Немудрено, что опять сознание потеряла, да еще и едва послеоперационный шов не разошелся!

Зато к следующему моему возвращению основательно подготовились, вызвав группу поддержки в лице…

Впрочем, лиц было много: Хали, зареванная, но счастливая Таньский, Винсент и… Я еще не успела открыть глаза, когда на мои щеки легли маленькие теплые ладошки:

– Мамочка, не притворяйся, ты уже проснулась!

– Ника, – прошептала я, даже не пытаясь удержать слишком шустрые слезы. Пусть текут, не хочу на них силы тратить. – Здравствуй, солнышко!

И открыла глаза. Чтобы утонуть в огромных дочкиных. Малышка наклонилась надо мной близко-близко, ее теплое дыхание шевелило ресницы. Ты в порядке, капелька моя, я вижу, я чувствую это! А где же…

Но бутылка ведь разбилась, а значит, мы не смогли. Очень хотелось спросить об этом у кого-нибудь из взрослых, но не хотелось тревожить дочь. Она ведь так старалась.

– Ты что творишь, вредина, – сквозь слезы улыбнулась Таньский, подходя к кровати. – Зачем умирать вздумала? А я как же? А все мы? А…

Закончить она не успела. За дверью послышался какой-то шум, возмущенный женский голос что-то доказывал на французском, топот, возня, странный стук, словно что-то или кто-то упал, вот дверь распахнулась, появилось колесо реабилитационной коляски, затем она, коляска, вкатилась целиком, а на ней…

– Лешка! – прошептала я. – Ты опять буянишь?

– Кто бы говорил!

См. книги Анны Ольховской «Право бурной ночи» и др.

См. книгу Анны Ольховской «Право бурной ночи».